Система

– На чытай, дэйствуй! Добро пожаловат, брат!

***

«Добро пожаловать, братишка! Мы не сомневались, что ты вступишь в наши ряды…»

– широкие спины сидящих спереди Сявы и Бублика полностью перекрывают видимость за собой. Таким образом, облюбованное Кубой место на задней парте, надёжно защищено от взглядов преподавателя топографии. Здесь он в надёжном убежище: хочешь кемарь, хочешь режься с Мироном в карты, в общем заниматься можно чем угодно, только не слушать эту хрень, которую несёт седой, похожий на филина преподаватель. Изредка до его ушей доносятся фразы типа: «Дальность слышимости шума передвижения войск…» или «Стороны горизонта можно определять по полярной звезде…». Для него это не более, чем набор слов. Даже когда на зачёте он наспех списывает с чьей-нибудь тетрадки текст конспекта, ему ничего не говорят слова «магнитный, азимут, ориентирование, пересечённая местность». Для него всё это тёмная тоска, ведь он не собирается быть военным. Военными пусть будут эти старательно записывающие лохи. Он будет бизнесменом, крутым коммерсом. Учёха, это так, прикольное время препровождение.

Мирон, его сосед по безделью, сладко спит, положив голову на согнутые локти. Если прокемарить так всю пару, лицо будет походить на измятый лист бумаги, и ещё в течении доброго часа все будут знать, чем Мирон занимался на паре топографии. В народе эти предательские проявления минувшего сна называют «Замочить рыло».

Пока Мирон мочит рыло, а старый филин что то мычит про определение расстояния с помощью полевого бинокля, Куба не спеша читает текст послания.

«…завтра нужно выполнить первое задание. Во время утреннего построения нужно сделать так, чтобы …»

Прочитав текст, Куба испытывает одновременно радость и облегчение. А задание то и правда проще пареной репы. Сначала, достав из конверта две пятитысячных купюры, он начал переживать, что его будут просить сделать что-то архи сложное или невозможное, но теперь он видит, что задание не только ему по силам, а вообще в его вкусе. Уж он-то мастер по части дрессировки.

***

– Смирнов, ну-ка ещё три раза тявкни.

«Уаф… уаф…уаф» – Смирнов лает, самозабвенно задрав голову. Каждый отрывистый звук заставляет его голову запрокидываться, как у настоящей лающей собаки.

– Хорошо! Отлично! – Довольный Куба, ухватив курсанта за плечи, отделяет его от основной массы строя и переставляет отдельно в кучку из четырёх уже прошедших отбор солистов будущего хора.

– Так, теперь ты, Шишка.

«Аф..аф..» – угрюмый небольшого роста курсант Шишов, лает без вдохновения, на отвяжись. Он один из тех, кто постоянно оказывается в продуманной середине строя.

– Плохо, Шишка! Как всегда плохо! – Куба с укоризной трясёт головой. – Как ты родину защищать собираешься? – он отставляет не понимающего, причём здесь родина Шишова, в конец строя.

– Антипин!

«Уф..уф..»

– Антипин, ты же не филин. Ну ка ещё раз выразительнее и громче.

«Аф..аф..аф»

– Та-ак, уже лучше! Вот видишь, Антипин, можешь, когда захочешь. Следующий, Лебедев.

Соловьёв…Калюжный… Денисов.

Куба с хваткой мастеровитого дирижёра прослушивает каждого, с серьёзным видом наклоняя ухо во время очередного лая. Он скрупулёзно делит, разбивает строй на части то и дело, переставляя курсантов из кучки в кучку, как шахматные фигуры.

– Андрюха, это чё за гон! – Блиноподобное, прыщавое лицо Мирона, который уже час наблюдает за непонятной ему картиной растекается в вечной улыбке.

– Не мешай, а лучше смотри внимательно. Свой взвод так же научишь. – Куба полностью погружён в любимое дело. – Так, левый фланг, давайте хором. И-и раз!

«У-в-а-а-аффф» – слаженный хор издаёт громкий звук, похожий на пушечный залп. Эхо катится по заднему двору училища.

«Это даже перебор» – Куба оглядывается вокруг, не притаился ли в сумерках наблюдатель этой странной тренировки.

– А зачем всё это? – Мирон чиркает зажигалкой по щелчку Кубы, азартно сжимающего сигарету в зубах.

– Завтра прикол будет! Увидишь, – говорит он, жуя фильтр сигареты. Он ещё не знает, а вдруг Мирон уже в «Системе». Тогда Куба сразу же покажет себя болтуном. Если же нет, тогда его можно использовать втёмную.

Всего час репетиции и два взвода готовы выступить в хоре. Мирон после ужина поработает со своим взводом. Куба доволен проделанной работой.

«Всем строиться! Смирнов, ты старший. Веди на ужин! Мы сейчас подтянемся».

– Ну чё, шмальнем? А потом обломимся хавчиком, – довольный Куба по дружески стучит кулаком в плечо Мирона и они направляются в сторону подъезда.

С ужина он идёт молча, погружённый в сои мысли. Это обычное дело после раскуренного на двоих косяка. Сбоку слышно бурчание Мирона, который в очередной раз рассказывает бородатый анекдот. Рассказчик из него никудышный, и он может испортить даже по настоящему весёлую историю, поэтому Куба даже не прислушивается. Сквозь топот сапог, шагающих в такт, ему вдруг кажется, что он слышит лай. Он трясёт головой, как будто пытается поставить на место разболтанные шестерёнки.