Сингулярность 2.0. Биотех

На следующее утро после первой инъекции вектора Боб долго лежал на своем матрасе и боялся открыть глаза. Вдруг не сработало, вдруг он по-прежнему увидит только ближайшие предметы и то расплывчато? Он медленно поднял веки, осмотрелся и вздохнул. Слюна стала кислой то ли от разочарования, то ли от реакции организма на вирус. Эта кислинка была единственным заметным изменением.

Доктор Шадд ежедневно брал у него анализы, увлеченно рассказывал, что в теории должно происходить с телом, как из стволовых клеток вырастут новые свежие нейроны и вот-вот слух и зрение заработают на полную мощность. Все разговоры сводились к установке «подождать еще», и через три недели Боб взорвался. Когда Шадд заглянул в каморку, удивляясь, почему до сих пор не моются полы, Боб лежал, завернувшись в протертый плед. Контейнеры для анализов валялись на полу, и доктор пробурчал себе под нос:

– Идиот малолетний.

– Я не идиот, – раздалось из недр скомканного пледа.

Доктор Щадд застыл. Слуховой аппарат Боба лежал на столе, и бывший бригадир точно не мог услышать низкочастотного бурчания.

– Если не идиот, то найди свой слухап, – не повышая голоса, сказал Шадд.

– Чего его искать, он… эй… как это… Да! Да-а-а-а-а! – заорал Боб и скатился с матраса:

– Док, скажите еще раз, что я идиот, только отвернитесь. И тихо так, как я никогда бы не разобрал без слухапа.

Доктор с улыбкой отвернулся:

– Фома неверующий.

– Кто этот Фома? – захлебываясь от восторга, спросил Боб.

– Один персонаж из легенд наших земных предков. Он тоже никому не верил, даже богу.

– Док, да кому он нужен, ваш бог, когда вы сами уже такое делаете!

Восстановление слуха и зрения бодро пошло в гору. Очки и слухап были забыты, Боб стал внимательнее к миру и с непривычным удовольствием оттирал микроскопические пятнышки на больничной мебели. Он замечал бледные прыщи на лицах, стриженые ногти и выпавшие волосы на полу, но они не казались ему чем-то неприятным, наоборот. Тонкие штрихи обогащали картину, которую он раньше видел только в контурах. Боб осознал, что не страдает от отсутствия запахов, ему просто не до того, надо теперь сортировать тысячи звуков и образов. Но его не отпускала мысль о собаке и зеленой траве. Так ли они на самом деле пахнут, как ему приснилось?

* * *

Новость об успехе первой партии контрабанды прилетела в больницу раньше, чем Саладин принес полагающиеся деньги. Неизвестные подорвали запасной регенератор воздуха в складском районе купола. Люди не пострадали, расследование показало следы взрывчатки, которая не производится на Марсе, а все ее правительственные резервы остались нетронутыми. В ожидании заявления от террористов руководство космопорта разжаловало Гиббса, в чью смену прибыл опасный груз. Когда недруга настигла расплата, Боб понял, что осознание свершившегося правосудия пьянит хлеще земного рома. Он не хотел думать о том, что могли погибнуть невинные, все закончилось хорошо и Гиббс получил по заслугам. И когда Саладин наконец явился, Боб был искренне рад ему.

Они сидели на той самой лавочке на задворках и любовались Марсом. Боб не мог насмотреться на скалистые изломы горизонта. Как человек, долго голодавший, но не озверевший от голода, он смаковал каждое новое впечатление, как маленькие кусочки изысканной пищи. Так, наверное, люди на Земле ходят в музеи, про которые рассказывал доктор Шадд. Просто смотреть и наслаждаться.

Саладин, едва узнав, что к Бобу вернулись чувства, стал обдумывать возможные выгоды и даже предложил свести доктора кое с кем из «полезных людей», но Шадд отказался. Его словно выключили после успеха с чувствами Боба. Так бывает, когда человек, завершив важное дело, вдруг угасает. Доктор Шадд стал хуже есть и совсем не интересовался лабораторией. Он мог часами смотреть в одну точку и устало улыбаться. Только сейчас Боб задумался, что его единственный близкий человек безнадежно стар.

– Док, а сколько вам лет? – спросил Боб, когда занес старику кружку земного кофе, подарок Саладина.

– Много, Роберт. Удивительно, что ты спросил. Я как раз думал об этом. Полагаю, мне недолго осталось. Сил нет. И знаешь, я счастлив, что успел тебе помочь.

– Э, нет! Так не пойдет! Что я тут без вас буду делать?

– Я тебе уже не нужен. Отсутствие обоняния не помешает найти дело по душе. Кроме того, у тебя появился приятель со связями, – Шадд усмехнулся, – и впереди долгая захватывающая жизнь. Поборником морали я никогда не был, так что мое тебе благословение, мальчик.

– Саладин говорит, на наших сейчас весь космопорт косо смотрит, слухи идут, что таможню скоро реформируют. – Боб постарался сменить тему.

– Тебе жаль ребят?

– Не больше, чем они меня пожалели. Нюх-то при них остался, не пропадут.

– Да… другие вы. Но, может, так и надо… – Доктор вдохнул кофейный аромат и прикрыл глаза.