Синее море

Н а д я. А как здесь доставляют телеграммы? К сожалению, это нормально, и к таким недоразумениям надо привыкать.

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а. Вы оба удивительные люди. Что бы ни случилось, у вас все хорошо или по крайней мере нормально. Вот и из тюрьмы ты писала мне записочки: «Я здорова, все идет нормально».

Н а д я. Все и шло нормально.

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а. А весь Питер шумел, когда курсистка Ветрова, не выдержав тюремных издевательств, сожгла себя в камере.

Н а д я. Но это был исключительный случай, мама.

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а. Да, но он произошел в то самое время, когда ты была в одиночке и тебя таскали на допросы. И его тоже.

Н а д я. Мы были готовы к тому, что нас ждет.

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а. О да, я уважаю вашу выдержку. Но разве можно все построить на выдержке, на чувстве обязательства, на долге? Можно ли на этом искусственно склеить совместную жизнь?

Н а д я. Искусственно ничего нельзя склеить.

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а. Конечно, это так, иначе разве бы ты поехала? Но ты волнуешься, нервничаешь, я вижу, и это передается мне…

Н а д я. Мама, как же я могу не волноваться? И конечно, я нервничаю. Было бы дико, если бы я была спокойна. Для меня все, все решается сейчас! Неужели это надо объяснять?

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а. Разумеется, нет… Но я не это хотела сказать!

Н а д я (вдруг). Ой, Володя бежит!

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а (взволнованно). Да, он, он!

Н а д я. Он бежит, распахнув куртку, как сумасшедший! Иди задержи его, чтобы я привела себя в порядок, потому что я могу сейчас заплакать, потому что я могу сказать не то, совсем не то… Иди, умоляю тебя…

Елизавета Васильевна торопливо выходит. Надя одна. И кажется, что время тянется невыносимо долго. Может быть, громко тикают деревенские ходики, как бы подчеркивая это. Потом распахивается дверь и вбегает  В л а д и м и р  И л ь и ч.

В л а д и м и р  И л ь и ч. Надя!

Н а д я (резко повернулась к нему). Мои телеграммы! Видишь, вот мои телеграммы!..

В л а д и м и р  И л ь и ч. Ах, почтарь! И ведь какая досада! Я уже представлял себе, как я выеду к тебе навстречу…

Н а д я. А вдруг мы бы разминулись?.. Ты… какой-то другой стал…

В л а д и м и р  И л ь и ч. Другой? Нет! Ну, смотри — разве не такой, как был?

Н а д я. Потолстел… Честное слово, потолстел.

В л а д и м и р  И л ь и ч. Еще бы! Гуляю, охочусь. Воздух — сибирский. После предварилки-то! А вот ты плохо выглядишь.

Н а д я. Ничуть. Это после дороги.

В л а д и м и р  И л ь и ч. Нет, плохо, это никуда не годится!

Н а д я. Не преувеличивай, пожалуйста. Не так плохо. (Торопливо.) А как Глеб? Как Старковы?

В л а д и м и р  И л ь и ч. Кржижановские по-прежнему в Теси. Это от нас совсем недалеко. С Глебом я по переписке играю в шахматы. А Старковы недавно перебрались в Минусинск. У Тони дочка родилась.

Н а д я. Дочка?

В л а д и м и р  И л ь и ч (пристально смотрит на нее). Но ты-то как мне ответила?

Н а д я. Я?

В л а д и м и р  И л ь и ч. Да, ты. Когда я тебе написал… Последнее письмо…

Н а д я. Сразу ответила…

В л а д и м и р  И л ь и ч. Как ответила? «Женой — так женой».

Н а д я. Разве это не ответ?

В л а д и м и р  И л ь и ч. Да уж…

Н а д я. Володя!..

В л а д и м и р  И л ь и ч. «Женой — так женой». Пойми тут! Обидеться впору.

Н а д я. Да вот же я, здесь я! Разве это не лучший ответ?

В л а д и м и р  И л ь и ч. Лучший! (Подбегает к ней.) Конечно, лучший!

Появляется  М и н ь к а.

М и н ь к а. А вот и я.

Пауза.

Газеты разобрали? Перевязывать?

В л а д и м и р  И л ь и ч. Завтра, Миняй, давай уж завтра. А ты что таким волком смотришь?

М и н ь к а. А я ничего.

В л а д и м и р  И л ь и ч. Тебе что, тетя Надя не нравится?

М и н ь к а. По мне, жили мы без нее и жили бы, как жили.

В л а д и м и р  И л ь и ч. Э, брат, а я думал, ты мне друг!

Входит  Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а.

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а (Миньке). Пойдем, братец, я без тебя как без рук. Сейчас возьмемся за посуду. Надя, где у нас уложена посуда?

Н а д я. Там, где теплые вещи. На ящике пометка — четвертый.

В л а д и м и р  И л ь и ч. Четвертый? А три — с книгами?

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а. С книгами.

В л а д и м и р  И л ь и ч. Воображаю, как вы меня проклинали! Но я-то без них погибаю. (Присел на корточки перед ящиком.) Зато теперь богач! (Смотрит на Надю.) Ноги бы поломать этому почтарю! Маринует телеграммы, и ему наплевать, что люди волнуются.

Е л и з а в е т а  В а с и л ь е в н а (Наде). Какие телеграммы?

Н а д я. Мои.

В л а д и м и р  И л ь и ч. А сколько книг запросто пропало!