Начальник конторы находился в командировке, Офанасов не хотел рисковать сам и подставлять Азиева. Я же был для этого вполне подходящей кандидатурой. В случае чего, вся вина легла бы на нас, а за заключенных никому не пришлось бы отвечать. Вот чем еще была удобна система ГУЛАГа.
Я отобрал умелых, ловких и смелых ребят - Витолдса, Булку, Цоя, конечно, и еще нескольких человек из бригады, проверенных в деле. Правда, предварительно поставил начальству несколько жестких условий: заменить старые бушлаты, ватные брюки, шапки и валенки на новые и, учитывая сильный мороз с ветром, выдавать каждому после смены по сто граммов спирта. Конечно, это было неслыханной дерзостью, но я знал, что у начальства не было другого выхода. С обмундированием проблем не возникло, а вот спирт пришлось Азиеву покупать за свои деньги. Но, думаю, что при тройном окладе, с учетом заполярных надбавок и премий, он не слишком-то обеднел. Во всяком случае по миру не пошел.
Чтобы ускорить работу, мы решили не делать круговых лесов, ограничились возведением лесов только с одной стороны, противоположной той, куда сползала корона. Это раза в четыре уменьшало объем работ. Надо было спешить: с каждым днем корона оседала на сторону все больше и больше.
Чем выше мы поднимали леса, тут труднее и опаснее становилась работа. Руки немели от лютого мороза. Прожекторы, установленные внизу, не столько освещали рабочую площадку, сколько слепили. При ясном небе больше толку было от северного сияния.
Когда леса достигли примерно половины высоты трубы, стало очевидно, что наращивать их дальше опасно. Мы поняли, что совершили ошибку, отказавшись от круговых лесов. Воздвигнутая нами многоэтажная «этажерка», оказалась неустойчивой. Скобы, за которые она крепилась к трубе, могли не выдержать нагрузки, и тогда все шаткое сооружение рухнуло бы вниз. Уже сейчас верхняя площадка лесов напоминала палубу небольшого суденышка во время шторма. Было ясно, что если ветер усилится — нам конец!
Я не знал, что делать. Накануне приходил Офанасов, посмотрел, покачал головой и ушел. На следующий день он не вышел на работу, жена сообщила, что заболел.
Я остановил работу и обратился к ребятам:
— Какие будут предложения?
— Полезем наверх по скобам, — сказал Иван Булка, — сначала один посмотрит, как крепится корона и можно ли ее разобрать и спускать по частям, а потом уж будем решать, как действовать дальше.
Других предложений не было. На том и порешили. Первым вызвался лезть Витолдс. Мы собрались на верхней площадке и с замиранием сердца смотрели, как он по скобам добрался до верха и уселся на край трубы, потом продвинулся дальше, швырнул вниз несколько кирпичей и благополучно вернулся к нам на площадку лесов. По его словам, корону можно будет наверху разобрать, освободив от анкеров, заделанных в кирпичную кладку, и по частям сбросить вниз.
На всякий случай внизу соорудили защитный навес из толстых досок. Теперь наверх полезли Витолдс и Булка, захватив ломик и гаечный ключ.
И вот первый чугунный сектор со свистим и гулом пронесся мимо нас и, ударившись о навес, срикошетил в снег под наше дружное «ура!». К концу смены вся корона была разобрана и сброшена. Осталось разобрать только разрушившийся участок кладки. Я разделил спирт и объявил следующий день выходным. Теперь можно было не спешить. Серафим Алексеевич еще не вернулся из командировки, остальное начальство, видимо, не решалось появиться... Спирт от Азиева поступал регулярно. Я только побаивался, как бы в этом спиртном раже они всю трубу по кирпичикам не разнесли!
Через неделю известили Офанасова:
— Корона Российской империи низвержена! Леса и настил разобраны. Чугунные секторы сложены в аккуратную стопку... Можно выздоравливать.
Офанасов решил, что мы его разыгрываем. По его расчетам, мы должны были еще только заканчивать возведение лесов.