Синдром удава

Денег было немного, но забрали портсигар, памятный подарок из дома. Мы немного посидели, а потом я пошел проводить его. Надел поверх телогрейки свой самодельный черный плащ и сунул в карман бутафорский пистолет. Его изготовили в нашем столярном цехе для вновь воскресающей клубной самодеятельности. Мне как раз надо было отнести его в лагерь. Хотя пистолет был деревянный, но, покрытый черным лаком, выглядел, как настоящий. Еще мелькнула мысль: «А вдруг пригодится!». И как накаркал — в одном глухом месте, из-за укрытия вышли четверо и перегородили нам дорогу. Я шепнул Альберту:

— Иди прямо на них. Не сворачивай и не оборачивайся.

Сам пошел чуть сзади на расстоянии двух метров, делая вид, будто конвоирую. Правая моя рука была засунута в карман плаща, там я сжимал рукоятку деревянного пистолета. Когда подошли почти вплотную, я прикрикнул:

— Не останавливаться! Вперед!

Четверка нехотя расступилась, дав нам дорогу.

До ОМЦ мы дошли благополучно. К себе я возвращался один, готовый при встрече с грабителями пугануїь их бутафорским пистолетом. Но вместо грабителей был остановлен оперативником. Теперь уже мне предложили идти впереди и не оборачиваться. Я спокойно шел, знал, что меня все равно отпустят, но вдруг вспомнил про пистолет в кармане и почувствовал, как спина покрылась холодным потом. Дело в том, что в последнее время было совершено несколько дерзких ограблений. Грабитель, до сих пор не пойманный, всегда угрожал пистолетом, но ни разу не пустил его в ход. Скорее всего, пистолет был тоже ненастоящий. Как я смогу доказать, что грабил не я. За такое преступление могли запросто дать «вышку». Надо было во что бы то ни стало избавиться от пистолета. Пришлось тряхнуть стариной и вспомнить фронтовые навыки. Я мысленно прорепетировал все движения. Надо надежно отвлечь внимание конвоира, опустить руку в карман, вытащить пистолет и сунуть его в сугроб. На все не более двух секунд. Ошибка может стоить жизни. Оперативник наверняка вооружен, и у него-то пистолет, извините, настоящий, на боевом взводе, и снят с предохранителя. Все это я понимал, но выхода не было. Выбрал момент, поскользнулся, вскинул вверх левую руку и, падая, успел правой вытащить пистолет из кармана и сунуть его в снег. Все получилось, как задумал. Оперработник выругался, но ничего не заметил. Пистолет надежно спрятан в сугроб, место я запомнил. В комендатуре меня тщательно обыскали, выяснили, кто я, и отпустили. На обратном пути я подобрал пистолет и отправился в лагерь.

При возвращении из промзоны в зону лагеря всех заключенных всегда обыскивали. Мне следовало сразу отдать пистолет охране для передачи его в клуб. Но под впечатлением только что происшедшего эпизода решил проверить бдительность охраны. Переложил пистолет во внутренний карман плаща и при обыске на вахте широко распахнул пилы телогрейки вместе с полами плаща. Дал проверить карманы брюк, внутренний нашитый карман телогрейки. Потом быстро запахнул полы, подставил рукава для прощупывания снаружи и стал выворачивать боковые карманы, показывая, что они пусты. Пистолета охранник так и не обнаружил. А я понял — таким образом можно было бы и автомат в зону пронести...

После моего изгнания из храма Мельпомены клубной самодеятельностью стал руководить профессиональный актер Сергей Абрамов. Его перевели к нам из какого-то другого лагпункта. Это был исключительно одаренный, необычный и даже загадочный человек. Он талантливо исполнял драматические роли, хорошо пел, аккомпанируя себе на гитаре.

Когда он исполнял старинные романсы или баллады, зал слушал, затаив дыхание, и подолгу не отпускал его со сцены. Я видел, как под воздействием его пения травленные, непрошибаемые зеки плакали. Иногда он вдруг тайно исчезал, и никто не мог сказать, где он находится. И его ни разу не наказали. Кто-то видел его даже в городе. Поговаривали, что он владеет особой техникой гипноза или внушения и может пройти через любую вахту. О нем ходили всякие легенды, даже небылицы, но я ничему не верил, пока не познакомился с ним поближе.

Как-то в разговоре я высказал ему сомнение по поводу этой его способности. Он посмотрел на меня, как удав на кролика, и сказал:

— Если хочешь, можем часок-другой прогуляться по городу. Посидим в ресторане.

Я подумал, что он шутит, и, приняв его игру, сказал:

— С удовольствием!

— Тогда идем.

Не оглядываясь, он двинулся в направлении вахты.

Мы подходили к проходной, пересекать которую в обе стороны могли только вольнонаемные. Сергей легко и без всякого напора сказал охраннику:

— Мы скоро вернемся. — Не сбавил шаг, не приостановился, мне даже показалось, что он смотрел мимо охранника.