Синдром Пизанской Башни

Все, что было возможно делать в данной ситуации, она делала, и даже больше. Но она же не могла выколоть себе глаза, которыми каждый день видела, что ее сын клонится к земле, что ее сын урод, что он безостановочно падает вниз и что у него никогда не может быть ничего. Обреченный. Пропащий. На ее хрупких руках. В ее материнских затопленных слезами глазах…

Это ужасно. Ужасно тяжело. И в голову, не переставая лезут разные мысли… Ты их не пускаешь, но они все-равно находят щели в твоем сломленном сознании, и ты ненавидишь себя, потому что не можешь изгнать их. Прочь. Ты ненавидишь себя, потому что думаешь, что делаешь недостаточно, потому что думаешь, что ты виноват в случившемся, хотя никто не виноват. Прочь. Ты коришь себя, уничтожаешь изнутри. Плачешь, пока никто не видит. Кричишь, пока никто не слышит. Не надо. Разбиваешься в кровь, рассекаешь лоб, зажимаешь во рту полотенце, фартук, платье – все, что окажется под рукой. Хватит. Забываешь о себе и ни на секунду не забываешь о своем горе. Пожалуйста. Это горе кривое лежит у себя в комнате, и ты запираешься от всех радостей. От всего прекрасного. Ты запираешься от жизни. Выключаешь в ней свет, выкручиваешь лампочку, сдираешь с окон шторы и заколачиваешь их кусками фанеры, из себя же выпиленной и в итоге… Да хватит уже! Хватит. Пожалуйста. Пожалуйста. Хватит.

И в итоге

– Тогда она?

Молчание в глазах.

Очи смиренно скатились на колени. На колени дрожащие руки. Ладони – тылом вверх. Голова налево.

Направо.

И назад.

Застыла.

Через две минуты дальше.

Сам. Сам

Давай. Давай же.

– Но вы пришли сюда выслушать другое.

Сынок, хочешь печенье? Я испекла твое любимое

– Хотя… И это запишите.

От него даже глазированный марс затопило в искушении.

– Конечно… , Ммможет воды?

– У меня есть виски.

– А вам…?

– Не беспокойтесь. Я принесу.

Можешь рисовать, где угодно. В тетрадке, на холсте, да хоть на стенах. Кроме разве что кухни. Мне нравится. А что это? Красиво. Нарисуй еще что-нибудь такое. Необычное.

– На чем я остановился?

–

– Да, на школе. – припомнил Гвидо.

А лучше несколько.

– Кх-Кх. В нашей «спээээтс» школе работал психолог. С девяти до трех. Как-будто в четыре его помощь не может потребоваться. Психам ведь лучше психовать по расписанию! Извините. Кх-Кх. С тех пор, как я поступил на обучение, суммарно сменилось девять, нет, десять психологов.

– Десять?!

– Точнее десять, с половиной. Один «спээциалист» прошел собеседование, но на работу так и не вышел. Думаю, его кто-то предупредил. Кто-то из коллег по цеху.

– Десять, с половиной… Это, мягко говоря, не мало.

– Достаточно. А одиннадцатый…

А одиннадцатый был тем самым человеком, который изменил мою жизнь.

\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\

В маленьком кабинете, заваленном книгами, сидел, развалившись в стареньком кресле, высокий человек с густой растительностью на лице и собранными в пучок волосами.

По правде говоря, он не был психологом. Вернее, не имел диплома лекаря душ. Но ведь людям можно помогать и без корочки, верно?

Все сеансы с предыдущими 10,5 проходили по идентичному сценарию. Если, конечно, герои добирались до вопросов, потому как четверо из них, завидев Гвидо, честно капитулировали, авторучек из ножен не обнажая.

Гвидо знал вопросы психологов наизусть – по сути, он каждый день бесплатно ходил в кинотеатр, в котором крутили один и тот же фильм с девяти до трех.

Как прошел день? Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь беспокоит? Может, хочешь чем-нибудь поделиться? О чем ты думаешь? Какие сны видишь? Как дела? ДЕЛА?!

РасскажиРасскажиРасскажиРасскажиРасскажиРасскажиРасскажиРасскажиииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииииии

Как это произошло? Что с тобой случилось? Как это случилось? Ты помнишь, как это произошло? Что ты тогда почувствовал? Что ты тогда почувствовал, Гвидо? КАККАККАККАККАККАККАККАККАККААААААААААААААААААААААК??????????????????????????????????????????????????????????????

Поделись. Хоть чем-нибудь. Может? Что-нибудь? Как-нибудь?

И я отвечал, всего лишь делился

/Чем-нибудь/ Может/ Что-нибудь/ Как-нибудь

Но их мои ответы категорически не устраивали.

Я не могУ с ним рабОтать! Не могУ и ВсЕ!

Как же так?

С меня хватит. Нет, я не могу помочь.

Как же так? Ну как же так?

Ему поможет только Бог.

НИ-ЗА-ЧТО!

Бедный, Беееедный мальчик

Как такое могло произойти? ВОТ КАК?

– Сигарету?

Одиннадцатый.

– Будешь? Они неплохие.

Ничего себе психолог. Вероятно, решил задобрить.

– Не возражаешь, если я включу музыку?

Музыку?

– Или ты предпочитаешь тишину?

Эм… Ладно. Валяй, мужик. Музыка держит мир на орбите. Особенно внеземная.

– Ничего, что я сразу на «ты»?

Колесико-вжик-маленькая искра-пламя-крошки-бумага-лепестки-уууфф-пфффф

– Обожааю джаааз.

So, что?

– Любишь Чарли Паркера?

вжик-пламя-лепе-мага-уфф–пфф

Caravan– – – – – – –

На первой встрече они говорили про джаз.

– Никаких сеансов, Гвидо, я предпочитаю встречи. Еще одну?

Выкурили пачку на двоих. Гвидо 16. Сигареты RED/DEVIL. Весьма недурные. Но и он вам никакая не «дорогуша», знаете ли. И прожил не 16, а гораздо дольше нашего. Так что к черту ваш паспорт и корпоративную этику!