Синдром опустевшего гнезда. Как пережить боль отчуждения и отпустить повзрослевшего ребенка

В разных странах обучение, лицензирование и практика специалистов в области психического здоровья отличаются. К таким специалистам можно отнести психиатров, психологов, семейных терапевтов, социальных работников и профессиональных консультантов. Чтобы лучше понять их функции и подготовку, ознакомьтесь с ресурсами, перечисленными на стр. 135. Здесь я буду использовать названия врачей взаимозаменяемо, за исключением случаев, когда отдельные матери делились своим опытом общения с конкретным специалистом.

Джинни, старшая дочь которой живет отдельно, выбрала психолога, которого она называет своим психотерапевтом. Женщина говорит: «Он помог мне почувствовать себя более уверенной и смотреть вперед независимо от того, захочет ли моя дочь, живущая отдельно, быть частью моей жизни или нет». Психотерапевт Джинни научил ее осознавать свои мысли, оставаться сосредоточенной на настоящем и изменять свое негативное мышление. Женщина посещает его еженедельно в течение почти двух лет и планирует продолжать. «Это единственное место, где я могу чувствовать себя совершенно свободной и открытой», – говорит она.

В то время как Джинни и многие другие хвалят терапевтический опыт, некоторые уходят с далеко не блестящими результатами или остаются неудовлетворенными. Из более чем 9000 родителей, ответивших на мой опрос на момент написания этой книги, сорок два процента сказали, что обратились за профессиональной помощью после отчуждения. Из них:

• 25 % сообщили о полностью положительных результатах;

• 46 % рассказали о «некоторой» или «незначительной» помощи;

• 29 % сказали, что сеансы не были полезными или усугубили ситуацию и их состояние.

Давайте подробнее рассмотрим, что могло пойти не так. Чтобы вы смогли получить наилучшую для вас профессиональную помощь, если решите обратиться за ней.

Во-первых, признайте, что не все специалисты в области психического здоровья и их методы одинаковы. Чтобы получить максимальную пользу, внимательно выбирайте. Некоторые матери, встречавшиеся с квалифицированным специалистом, который никогда не слышал о взрослом ребенке, отвергающем родителя без уважительной причины, сразу же почувствовали осуждение с его стороны. Клиницисту не удалось создать необходимую атмосферу доверия. Другие родители были разочарованы, когда их психотерапевт сосредоточился на примирении, хотя они уже безрезультатно пытались сблизиться и были готовы двигаться дальше для их же блага. Другим были нужны методы преодоления трудностей, выходящие за рамки консультаций, но они не получили инструментов или помощи такого рода.

Лаура и ее муж совершили длительное путешествие, чтобы встретиться с психотерапевтом вместе со своими дочерьми-близнецами в городе, где те учились в университете. «Мы отчаянно хотели вернуть наших девочек, поэтому предложили терапию, – говорит Лаура. – На встрече дочери разглагольствовали о том, что нас никогда не было рядом с ними, а всякий раз, когда мы с мужем пытались заговорить, доктор останавливал нас».

Лаура считает, что они с мужем были хорошими родителями. «Девочки занимались футболом, плаванием и всеми другими видами деятельности, которые им нравились. Мы были волонтерами на школьных мероприятиях, брали их с собой на каникулы и всячески поддерживали. Я бросила свою карьеру, чтобы быть дома и растить их. В кабинете психотерапевта девочки вспомнили, как однажды я опоздала, чтобы забрать их, и как, когда умерла моя мать, я сидела и плакала. Им тогда было по семнадцать, и я дала им денег на покупку выпускных платьев. Они разозлились, что я не пошла с ними, и использовали это как пример того, что меня никогда не было рядом».

В конце приема психотерапевт назначил близняшкам еженедельные сеансы. «Мы с мужем улетели домой. Девочки посетили только пару встреч, – говорит Лаура. – Мы вернулись к исходной точке, и у нас не было ни домашней работы, ни идей, как справиться с нашим горем». Печаль переполняла отверженную мать, а отец был зол. «У нас не было денег на билеты на самолет и дорогостоящие сеансы терапии. Кроме того, мы все еще платили за их образование, – говорит Лаура. – В глубине души я знаю, что моему мужу было больно, но злость из-за потраченных впустую денег помогла ему справиться и, возможно, даже остаться сильным ради меня. Это был его способ отделиться от печали и в конечном счете от мыслей о наших девочках».

Несколько матерей сказали, что их терапевты просто слушали – и продолжали бы слушать вечно. В то время как некоторые наслаждались безопасным пространством, чтобы выразить эмоции и поговорить о последствиях отчуждения, другие ожидали большего.

Труди, чей сын женился в 31 год, а затем бросил ее и своего отца, живет в маленьком городке, в котором трудно скрыться от чужих глаз. Чтобы избежать распространения слухов, на психотерапию она поехала в соседний город. «Но я не могла представить, как буду бесконечно напрягать свой кошелек в поисках сочувствующего уха, – говорит Труди, чей сын уже шесть лет живет отдельно. – Мне нужно было двигаться дальше».