Синдром

— Если тебе дать, ты от меня отстанешь? — спросил он наконец хрипло.

"Нет!" — рвалось с губ. Не отстану, пока ты не перестанешь дергаться от любого прикосновения. Пока ты не будешь орать подо мной так, что потом придется лечить не только губу, но и горло.

Ничего этого Ирвин не сказал. Осторожно погладил Брендона по острым лопаткам, рискнул придвинуться еще чуть ближе, как слепой котенок в поисках теплого кошачьего бока.

— Быстро трахнуться я могу с кем угодно, — прошептал в обжигающе-горячее ухо. — А вот пообниматься мне не с кем, кроме тебя, — добавил, намеренно задевая губами кожу.

Белл усмехнулся и чуть-чуть повернул голову — не прижимаясь, нет, но давая почувствовать тепло своей щеки.

— И какого хрена ты решил, что обниматься стоит именно со мной? — протянул он одновременно насмешливо и горько.

— Не знаю, — Ирвин чувствовал, что Беллу нужна правда. А он и в самом деле не мог найти ни одной внятной и логичной причины, почему не может просто оставить Белла в покое. Почему его так тянет к Брендону — отвергающему его раз за разом, раздавленному чувством вины и почти сломленному. — Мне просто это нравится, и все.

Он закрыл глаза и поерзал, устраиваясь удобнее, и совсем не ожидал, что Белл с силой прижмет его к себе и сам уложит себе под бок. Посмотрит в глаза и, не отпуская взгляд, грубо сунет руку в штаны.

Член еще не стоял, и стало даже больно — так резко устремилась в него кровь, стоило горячим пальцем сомкнуться вокруг нежной плоти. Белл дождался, пока он встанет окончательно, и с силой двинул по стволу кулаком.

— Тш-ш-ш, — Ирвин улыбнулся и провел кончиками пальцев по скуле Брендона. Едва ощутимо обрисовал контур губ, помня о израненной губе. — У нас полно времени, — и потянулся за поцелуем, одновременно толкаясь в совсем не ласковый кулак.

Но времени не было. Белл не дал ему ни секунды — он двигал рукой все быстрее, заставляя вскрикивать и морщиться от слишком сильных, слишком быстрых ощущений. Будто боялся передумать, стоит только замедлиться, или куда-то не успеть. Или, скорее, не успеть закончить, прежде чем накроет приступ… Это Ирвин осознал уже кончив. Когда Брендон стряхнул руку, не заботясь, куда попадет залившая ладонь сперма, и, скатившись с кровати, бегом выбежал из комнаты.

Чертовы штаны. Трясущимся руками Ирвин кое-как подтянул их и рванул вслед за Беллом. Еще не отошедшее от оргазма тело отчаянно не желало слушаться, ноги были ватными. Понимая, что у Брендона куча форы и что шансов догнать его до двери в комнату нет, Ирвин все равно бежал по коридору.

Он не успел. Но и Белл — тоже. Дверь в один из гостевых туалетов оказалась неплотно прикрытой, и до ушей Ирвина долетели весьма однозначные звуки — желудок Брендона знакомился с унитазом.

Ноги окончательно отказали. Ирвин сполз по стене напротив туалета и попытался понять, что, черт возьми, только что произошло.

С либидо, судя по всему, у Белла проблем не было. Что бы он ни говорил, а тело отчаянно нуждалось в удовольствиях. Во вкусной еде, отдыхе в удобной кровати и чувственной встряске. Но вот разум отчаянно цеплялся за прошлое, выискивая одну несуществующую причину за другой, почему это невозможно.

Брендон вышел нескоро. Мокрый, будто плескал воду на лицо горстями, бледный. Он глянул на Ирвина опухшими покрасневшими глазами и… сел рядом на пол.

— Доволен? — спросил глухо, прислоняясь к стене затылком.

— Нет, — Ирвин вздохнул и просунул руку между стеной и талией Брендона, приобнимая его за талию. Мягко, но решительно, не давая ему шанса уйти от прикосновения. — За тобой должок. Сроду такого не было, чтобы я кончил и оставил партнера со звенящими яйцами.

В ответ Брендон скривился, уже не пытаясь прятать эмоции.

— Ну просто мать Тереза! — прорычал он с отчаянием и развернулся к Ирвину. — Зачем? — выдохнул, обдав его густым запахом зубной пасты. — Зачем тебе это, черт побери? Так хочется повесить мою голову на стенку трофеев? Так идем! Трахай, как вздумается, пока не надоест! Все, победил, радуйся!

— Дурак, — выдохнул Ирвин, поражась тому бреду, что напридумывал себе Белл. — Трофеями страдают начинающие актеры, получившие свою первую тысячу баксов гонорара, — он ухватил Брендона за подбородок, заглянул в глаза. Серовато-зеленые, с ярким темно-серым ободком по краю радужки и бесчисленными серыми точками вокруг зрачка, они притягивали и будоражили воображение. — Моих трофеев уже не одна стена не выдерживает. А я хочу тепла, понимаешь! — он сам не заметил, что с силой вдавил пальцы в холодную от воды кожу и почти кричит. — Достало, что все ждут от меня рекордов и достижений, могу я хоть с тобой просто полежать в обнимку? Не думая о том, а не прошло ли слишком много времени после оргазма и не подумает ли партнер, что Ирвин Вайс сдает позиции?

Белл выдержал его взгляд. И даже не попытался отодвинуться, высвободиться.

— У кого ты просишь тепла? — прошептал он вместо этого. — У могильной плиты?