Синдром

— Если камень правильно разогреть, он спасет сотни жизней холодной ночью, — Ирвин попытался "загладить" следы от собственных пальцев на подбородке Брендона, но те уже налились яркой краснотой. — Для чего-то ты все-таки живешь. Тш-ш-ш, дай скажу, — предупредил, заметив, что Белл хочет перебить. — Стремление помочь родителям Дуо, наложение наказания жизнью, несмотря ни на что — это только отговорки. Правда в том, что ты хочешь жить. И это нормально, мы говорили про инстинкты. Осознай это и разреши себе жить, пока не стало поздно.

— Херовый из тебя психолог, — криво усмехнулся Белл и перехватил наконец его руку. — От таких слов впору пойти и застрелиться. Но, к твоему счастью, я ни за что не повешу на тебя такое бремя. Достаточно того, что меня стошнило после секса — удивительно, что твоя гордость до сих пор не требует прибить к стене мои яйца вместо головы.

— Слишком мелко, — ухмыльнулся Ирвин. — Я буду отмщен, когда твоя сперма забрызгает мои пальцы.

Белл несколько секунд вглядывался в его глаза.

— А если этого не произойдет никогда? — прошептал он. — Если у меня не встанет? Или снова потянет блевать от собственной никчемности?.. — его голос преломился.

— Поставим у кровати тазик, — пожал плечами Ирвин, мысленно запретив себе свои собственные эмоции. Он потом подумает о том, как это горько, что легшего с тобой в постель стошнило от отвращения. Сейчас главное — не дать Беллу укрепить броню вины. — Насчет "не встанет" мы решим, если и вправду не встанет.

И снова молчание. Пожатие плеч. И глухой голос:

— Нет. Я не позволю тебе отравлять мною жизнь.

С этими словами Белл резко встал, и на этот раз уже ничто не могло его остановить. Ирвин вздрогнул, услышав грохот железной двери, и закрыл глаза, когда донесся лязг засовов.

Глава 18

Аспирин не помог. Как и контрастный душ и порция яичницы с беконом на завтрак. Ирвин чувствовал себя как пара джинс, только что вынутая из барабана, полного камней. Голова болела, пересхошее горло саднило, желудок бунтовал.

Взяв вторую чашку кофе, Ирвин вышел на улицу, надеясь посидеть рядом с бассейном, а может даже немного поплавать. Но едва он спустился в сад, как услышал надсадное жужжание компрессора — это приехал чистильщик бассейна. Понимая, что торчать у бассейна глупо, Ирвин завернул в спортзал.

— Ну наконец-то! — встретил его Боб. — Хоть одна живая душа.

— Белл, наверное, опять куда-то уехал, — Ирвин присел на скамью для жима. — А я немного перебрал вчера.

Немного… ну да, бутылка с ромом была всего одна. Но литровая, и выпил ее Ирвин едва ли не залпом, из горла. Он помнил, как обжигающая жидкость лилась в желудок и разум быстро обволакивал алкогольный туман.

— Нет, машины все на месте, — покачал Боб головой, нахмурившись. — Случилось что? — озабоченно спросил он.

— Кажется, нет, — пожал плечами Ирвин. — Он мне вчера отдрочил, потом блеванул, а потом заперся в комнате.

Алкоголь не притупил колкое, болючее чувство обиды. Допивая ром, Ирвин отчаянно хотел набить морду давно покойному Эр-Два. Почему он взвалил на Белла такой груз, неужели нельзя было договориться обо всем заранее? Сколько раз они проходили по краю, почему было не озвучить, что вины Брендона не будет. Или дело в проклятых двадцати шести минутах? Может, именно они десять лет не отпускают Белла и не дают возможность похоронить уже Дуо и жить дальше.

Он потянулся к Ирвину. Это чувствовалось в сбитом дыхании и ярко блестевших глазах. Белл не растерял навыков, не утратил той неуловимой силы, что заставляет сердце быстрее прокачивать кровь по жилам. Красивый, сексуальный мужчина — Ирвин был уверен, что совершенно здоровый в плане функционирования половых органов, — и явно не обделенный природой... Почему он испытывал такое отвращение к своим чувствам и желаниям?

Боб присвистнул и опустился рядом с ним на скамью.

— А блеванул чего? — поинтересовался, переварив информацию. — Напился?..

— Он не пьет, — вздохнул Ирвин. Покрутил в руках чашку. Брендон ведь уверен, что Боб все про него знает, так что технически Ирвин не выдает какой-то тайны. — Ты спрашивал, что с ним случилось? Он попал в окружение, выжил один из всей группы и собственноручно добил смертельно раненого сослуживца, по иронии судьбы бывшего его любовником. Потом попал под трибунал, был оправдан за недостатком улик.

— Голые факты-то я слышал, — кивнул Боб. — Но ты же понимаешь. Все люди в одной и той же ситуации ведут себя по-разному. Что из этого сломало парня-то? Из-за любовника убивается или что из Рейнджеров вылетел?

— По двадцати шести минутам, — понизив голос, сказал Ирвин. — Он всадил нож в сердце своего Эр-Два за эти самые минуты до прихода помощи. Он решил, что все винят его в смерти этого парня, и уверен, что, дотяни тот до вертолета, медики бы его заштопали.

Боб глухо выругался и потер лицо ладонями, будто пытался что-то с него стереть.

— Самое поганое — когда уверен, что мог что-то изменить, — выдохнул он. — Ну, а ты? — он покосился на Ирвина. — Чего к нему полез-то?

Ирвин уже сто раз задал себе этот вопрос, но не нашел ни одного внятного ответа.