Сильнее смерти

– Позже разберешься, надо бежать! Как только мы уберемся отсюда, демон сам вернется обратно, ему подобные не могут просто разгуливать по нашему миру без приглашения, он терпит боль, только пока видит свою цель.

– Не мешало бы закрыть Агарту хотя бы на время, чтобы он новые цели высматривать не начал, – добавила Алеста.

– Сделаем, – согласился Амиар. – Здесь мы уже получили все, что могли.

* * *

Он знал, что женщины могут быть непредсказуемы, но не подозревал, что это касается и ее. Эвридика была особенной… она была воином! Цезарю казалось, что уж от нее-то никаких странностей ждать не приходится.

Оказалось, что нет, он понимал ее не так хорошо, как ему хотелось бы.

Миссия, доверенная им Огненным королем, была слишком простой для Цезаря – всего-то охрана тихого кластера, в котором половина обитателей на ладан дышит. Но везде были свои плюсы: простейшая работа оставляла ему немало свободного времени, которое он надеялся провести с Эвридикой.

Поначалу у него это даже получалось. В Небесных горах было не так уж много напоминаний о Великих Кланах и их традициях. Они оба могли расслабиться и делать то, что им хочется, благо им хотелось одного и того же. Эвридика улыбалась ему, и касаться ее здесь было куда проще, чем во внешнем мире. Она сама протягивала ему руку, сама целовала… Он в жизни не чувствовал себя так, как рядом с ней! Мелочи, к которым он раньше относился с презрением, оказались притягательней, чем откровенная страсть.

И вдруг она будто стену между ними построила. В один миг! Вот все было хорошо – а вот она натянуто улыбается ему и спешит убраться подальше.

Цезарь не знал, как это понимать. Как на такое реагируют, что делают? Раньше, если женщина начинала капризничать, он просто менял ее на женщину повеселее – быстро, просто, удобно. Но заменить Эвридику было нельзя, даже при том, что в мире существовала ее точная копия, такая вот ирония.

Он искал причину сам и не нашел. Он ничего плохого не делал! Да он ради этой колдуньи чуть ли не себя перекроил, разве за это он не заслуживает хоть какой-то благодарности? Но нет, Эвридика вела себя с ним так, будто он прошелся бодрым кругом и наплевал в лицо всей ее семье.

Тогда Цезарь решил выяснить, на что она взъелась, однако и это оказалось не так просто. Подобные разговоры можно было вести только наедине, а Эвридика сторонилась его, как чумы. Она постоянно была то с сестрой, то с магами Эсентия, то с пациентами и старательно делала вид, что не понимает его намеки на уединение.

Сперва это удивило Цезаря, потом – обидело и, наконец, разозлило. Если она способна на такое, значит, он в ней ошибся, вот и вся история. А в море много рыбы, хватит на всех!

Словно почувствовав его настроение, Илоиза Витре начала мелькать рядом с ним все чаще. Она и раньше не скрывала, что хочет быть с ним, признавалась в этом так откровенно, что самолюбие Цезаря не позволяло ему игнорировать ее. Но он все равно терпеливо объяснял ей, что ему сейчас не до того. Он не рассказывал ей про Эвридику, потому что болтать об этом было небезопасно, однако она, кажется, и сама почувствовала, что дело вовсе не в долге или работе.

Она вообще тонко разбиралась в чужих эмоциях. Илоиза первой заметила его недовольство и не позволяла мрачному настроению захватить его. Цезарь все меньше возражал: почему нет? Не он это начал, а Эвридика, вот пусть и посмотрит, сколько времени он останется без внимания.

Илоиза не была грубой или наглой в своем обожании, в ней чувствовалось изящество истинной аристократки. Она словно шагнула прямиком из прошлого, когда обольстительные куртизанки легко пробивали себе путь на самый верх. По крайней мере, так казалось Цезарю.

– Понятия не имею, почему меня к тебе тянет, – с тяжелым вздохом призналась Илоиза. – Это глупо?

– Хочется верить, что нет.

– Ты меня не любишь.

– Да и ты меня, ну и что?

– Я не знаю, что это за притяжение. Может, и любовь.

– Нет, не любовь, – покачал головой Цезарь.

Он и сам не брался сказать, почему так уверен в этом.

Он лишь знал, что Эвридика заметила его новую пассию. Чем больше времени он проводил с Илоизой, тем чаще она смотрела на них. Трюк был примитивный – пожалуй, даже слишком примитивный для Цезаря. Но какая разница, если все работает? Он и сам не мог толком понять, чего добивается и как во всем этом разобраться, он просто плыл по течению, надеясь, что все решится само собой.

Однако стало только хуже: в один из вечеров, когда он провожал Илоизу до дверей ее спальни, она вдруг сказала:

– Пойдем со мной, останься, прошу тебя.

– Я не могу… Ты же знаешь.

– Не можешь? – удивилась она. – Нет, не знаю и даже впервые слышу. Только потому, что ты меня не любишь? Никогда бы не подумала, что ты такой романтик!

Цезарь невольно вспомнил их знакомство, когда оба не скрывали, что им просто хочется секса на одну ночь.

– Нет, не думаю, что могу претендовать на звание романтика года, – фыркнул он.

– Тогда иди со мной… мне это нужно!

– Так уж и нужно?

Лазурные, непередаваемо красивые глаза Илоизы смотрели на него серьезно и печально.