Сила ненависти

Тони: Я отправил все предложения тебе на почту, перезвони!

Принцесса: ТЫ ПОКОЙНИК, КАЛЛАХАН!!!!

Принцесса: СОВЕТУЮ СПАТЬ С ОТКРЫТЫМИ ГЛАЗАМИ!!!!!!!!!!!!!!!

Тони: Кажется, у тебя проблемы…

Принцесса: Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Карсон: Не забудь про ужин.

Мой телефон разрывался с самого утра, а я вчера лег слишком поздно, чтобы иметь дело с большим количеством звонков и сообщений. Поэтому выключил его и проспал до обеда, лишь бы пульсирующая боль в голове хоть немного ослабла.

Виной всему чертова Оливия и ее поздние возвращения. Нет, я не волновался, зная, что ее верный пес, который, кстати, мне ни хрена не нравился, доставит ее домой в целости и сохранности и даже доведет до самой двери. Я просто был взбешен тем, что мой план по сближению терпел фиаско с каждым новым днем, а значит, и возможность заполучить дом мамы ускользала.

Прошлым вечером так разозлился, когда она не пришла, что выбросил треклятый вонючий сэндвич в мусорное ведро, а затем туда же отправил и ужин, который зачем-то для нее приготовил, как какой-нибудь смазливый полудурок, ожидающий крохотной благодарности в виде улыбки. Мой мозг явно был не в порядке, поэтому я залил в себя половину бутылки виски, что подействовало разрушительно в сочетании с моими успокоительными.

И вот теперь перечитывал скопившиеся за первую половину дня сообщения, всерьез беспокоясь о том, что у моей невесты большие проблемы с коммуникацией. И все из-за какой-то еды. О чем твердил Ди, я понятия не имел, а сообщения Тони давно перестали меня интересовать. Рекламные контракты, которые мне предлагали, чаще всего были направлены на поддержание таких же кровожадных корпораций, как «Каллахан и Аттвуд». Единственными предложениями, которые я принимал до сих пор, были благотворительные съемки и все, что касалось сбора пожертвований для тех, кто действительно нуждался в помощи. Два раза в год я переводил средства в фонд прошлого места работы, чтобы поддерживать его на плаву.

Не прошло и минуты с тех пор, как я включил телефон, а тот уже надрывно затрезвонил в руке, возвращая всю ушедшую боль обратно в голову.

– Какого долбаного черта происходит, Кей? – В голосе Ди скопилось немало недовольства, судя по тону, пропитанному желанием размозжить мою голову.

– Полегче с истерикой! Я понятия не имею, о чем ты. – Я принял сидячее положение, разминая мышцы левого бедра свободной рукой.

– Да ты издеваешься надо мной. – Он прорычал какое-то проклятие. – Включи телевизор, может быть, выпуск спортивных новостей прояснит твою дырявую голову. Надеюсь, мы все обкурились того же дерьма, что и ты, и весь этот цирк в духе желтых газетенок – всего лишь наша коллективная галлюцинация.

– В моей спальне нет телевизора. В чем дело?

Я сел ровнее и на всякий случай уперся в стену спиной, надеясь, что журналисты не раскопали какое-нибудь очередное грязное белье, способное погрузить меня еще глубже в ту навозную кучу, в которой и так утопал с момента вылета из НФЛ. Приходилось избегать не только Тони, но и различных нападок прессы, а еще мой почтовый ящик был завален сотней анонимных сообщений разного характера, от обвинительных за то, что разбил фанатские надежды, до вранья в духе «ты отец моего ребенка». Второе не могло быть правдой в пределах нашей реальности, ведь я всегда пользовался резинкой, а в последние два года и вовсе едва ли получил хотя бы полтора минета. По поводу первого мог сказать только одно – не стоило создавать себе кумира. Знаю, звучало подло, но я устал притворяться хорошим парнем, улыбаясь для камер и отыгрывая образ безмозглого героя-качка, что одерживал победы ради других и был радужной несбыточной мечтой одиноких – и не очень – фанаток.

Когда я впервые попал на улицы, то сразу уяснил, что будет легче прижиться, если не выделяться среди других. Сначала это было непросто, учитывая, что вышел из дома, в который еду не приходилось покупать на последние гроши, но чем больше меня отрезали от разваливающегося гнезда, тем безболезненней новая кожа приживалась на месте старых шрамов. Я отлично притворялся. То же самое делал, став частью команды НФЛ. Подумать только, мой средний балл успеваемости в Гарварде был четыре и шесть, о чем, наверно, никто даже не подозревал. Друзья по команде предпочитали считать меня поверхностным злым придурком, Карсон всю жизнь внушал мне, что я тупой идиот, так к чему было говорить и показывать, что это не так.