Шпеер

Пару минут он сидел, окаменев душой и телом, не в силах заставить себя еще раз глянуть на отпечаток предательства, вырезанный на его сердце ножом, как литография, черно-кровавая, уродливо сочащаяся сукровицей.

Г. Дж. готов был простить всё: секс с кем угодно, похоть, страсть, удовлетворение желаний. Простить ЛЮБОВЬ в ЕГО глазах было невозможно.

«Может, померещилось? — с отчаянной надеждой думал Гарри, сжимая в кулаке отвратительный комок. — Показалось? Просто он этого гада хотел и...»

Пересилив отвращение и ужас, он развернул измятый снимок, разглаживая дрожащими пальцами изломы, и поднес к глазам.

Ошибки не было — Северус смотрел на Седрика с такой всепоглощающей нежностью, что на глаза Г. Дж. навернулись злые слезы, а в груди опять зашевелился пытающийся удушить черный спрут.

Трясущимися руками Гарри вытянул из кармана упаковку антидепрессантов и проглотил сразу две таблетки.

Повинуясь засевшим в сердце дьяволам, он вскочил, рывком распахнул створку автобусного окна и швырнул смятую фотографию в объятья свистящего ветра. Следом полетел мобильный, на который никто не звонил.

* * *

— Вот так сюрпри-из, — гаденьким голосом протянул Дадли, оглядывая дорогого родственника со смесью неприязни и удивления. — Мы тут СТРАШНО соскучились.

— А я как скучал, — злобно сказал Гарри, толкнул плечом кузена и прошел в дом.

Пасмурными глазами он оглядел холл, в котором за время его отсутствия появилась статуя пузатого амура и крупный вазон с увитым ленточками бессмертником.

«Какого черта я сюда приперся?» — недоуменно подумал он, озираясь по сторонам.

Тетушка, с композицией из бигуди на голове и в цветастом шелковом халате, вынырнула из глубин дома, как экзотическая рыба из грота аквариума. Запахнув халат на тощей груди, она уставилась на племянника с безрадостно-раздраженным видом.

— Тетя, — пробормотал Гарри, злясь нас собственную робость. — Я могу тут пожить несколько дней?

— Во-первых, здравствуй, — тетя сжала губы в сердитую точку. — Во-вторых, у нас нет комнаты. Наверху ремонт. С Дадликом я тебя не положу.

— А тут? — Гарри кивнул на приоткрытые двери гостиной.

— Диван загадишь, — тетка с неприязнью оглядела его мятый пиджак. На плече темнели капельки засохшей крови — Г. Дж. опять оцарапался очками при падении.

— Тогда я пойду в гостиницу, — зло прищурился племянник. — Завтра весь Уингинг будет знать, что ты пожалела для меня диван.

— Да спи ради бога, — рассердилась Петунья. — Всю жизнь из меня монстра делаешь, свинья неблагодарная!

Окинув Гарри взглядом оскорбленной добродетели, она обиженно вздернула подбородок и вышла.

— Подрался? — с любопытством спросил кузен, скользнув взглядом по пластырю на виске.

Дадли, в длинном халате до пят и обозначившимся брюшком, все больше становился похож на толстяка-отца.

— Не твое дело, — буркнул Гарри, входя в гостиную и на ходу срывая пиджак.

— И надолго тебя черт принес? — полюбопытствовал кузен, вплывая вслед за ним в комнату, как крупный танкер в пролив.

Гарри устало опустился на диван.

— Не знаю, — мрачно сказал он, ероша торчащие волосы. — Думал тут жилье снять. Но на автобусе в Лондон таскаться...

— А где твоя тачка? — Дадли прищурил заплывшие жиром глазки, превратившись в точную копию дядюшки.

— Мне нельзя водить, — уныло сказал Гарри. — Врач какую-то дрянь прописал.

— Врач? — без особого интереса переспросил кузен, грузно опускаясь в кресло и не заботясь о распахнувшемся халате. — Ты к нам поболеть приехал?

— А как же, — буркнул Г. Дж. — Заразы на семью напустить.

— Ну ты и придурок, — без особой злости сказал Дадли. — У тебя тут кто-то есть. Не ври, что по матери соскучился.

Гарри безучастно посмотрел на толстые белые ляжки дорогого родственника, поросшие редкими волосками. Когда-то Дадли казался ему самым красивым мальчиком в мире.

— Нет у меня тут никого. Не бойся, я ненадолго, — пробормотал он. — Просто... ненавижу Лондон. Думаю снять квартиру где-то в пригороде.

Дадли задумчиво почесал грудь толстой лапой.

— Странный ты. Я, наоборот, думаю осесть в столице. Мать против, сам понимаешь, но мне это житье с родаками вот где, — кузен выразительно постучал ребром ладони по толстой шее. — Работа там, девушка там, студия тоже там. Полтора часа в пробках...

— Студия? — недоуменно переспросил Гарри.

Кузен надул щеки, исполнившись свиного превосходства.

— Вот именно. Художественная студия, где собирается весь лондонский бомонд, — Дадли снисходительно посмотрел на обделенного светскостью родственника. — Я не тусуюсь по клубам, как некоторые. Когда бог дал человеку талант, его надо развивать, а не в земле скромно хоронить.

— Ты о чем? — не понял Гарри.

— О том, что мне надо перебираться в Лондон, — Дадли пригладил толстыми пальцами напомаженные гелем волосы. — Пивз считает, я очень способный. Были бы деньги, я бы открыл собственную художественную мастерскую.

Гарри ошарашенно вытаращился на кузена.

— Художественную?.. — недоверчиво переспросил он. — Да ты две линии ровно не проведешь!