Шпеер

— Угу... Ага... Понял... — мычал в трубку Финниган, вытаптывая замысловатые зигзаги по кабинету. — И когда вы сможете с ним связаться?.. О-о, замечательно, то есть... Плохо, конечно, — управляющий опасливо покосился на директора, мечущего из кресла убийственные взгляды. — Да-да, конечно, мистер Дигори... Нет-нет, Гарри не может подойти. М-м... Сказал, что для него это дело принципа, — он понизил тон и опять оглянулся на директора. Во взгляде серых прищуренных глаз полыхнула ненависть. — Мистер Поттер намерен вызвать эксперта, чтобы мы с вами разошлись с минимальной кровопотерей... И еще, он просил вам передать, что вы можете забрать себе то, что хотели. Сказал, вы знаете, о чем речь. Что? Не знаю, это его слова. Мне очень жаль, сэр. Действительно очень жаль, — вздохнул он. — В таком случае, свяжитесь с соинвестором как можно скорее. Спасибо, мистер Дигори. Всего до...

Похоже, собеседник бросил трубку. Финниган замер посреди комнаты, глядя на Гарри с выражением торжествующего злорадства.

— Ну? — сурово сдвинул брови Г. Дж.

— Наш инвестор — НЕ мистер Дигори, — сладеньким голосом сообщил управляющий. — Дигори вложил пять процентов, остальные девяносто пять, — Симус облизнулся, как лиса в курятнике, — принадлежат другому лицу.

Гарри прищурился, зло и недоверчиво.

— Кому?

Финниган невинно заморгал и задергал плечами.

— Дигори сказал, что не вправе разглашать эту информацию. Говорит, заключил с этим типом договор, согласно которому действует от его имени. Естественно, распоряжаться чужой суммой вклада он не может, и пока не свяжется с этим человеком, то...

— Так пусть связывается! — сердито выкрикнул Гарри. — Не наши проблемы!

Управляющий отвел взгляд.

— Он свяжется, — буркнул он. — Как только представится возможность. Этот тип арестован. Когда его выпустят под залог, тогда...

Симус постоял посреди кабинета, нервно сжимая и разжимая кулаки, вдруг бросился к Гарри и вцепился жесткими пальцами в воротник его измятой рубашки.

— Скажи, что с тобой, а?

Глаза Симуса, круглые и ошалевшие, пробирались гораздо глубже, чем имели право пробраться.

— Отстань, — Гарри дернулся, пытаясь отвести взгляд.

— Ты дурак, — Симус брезгливо выпустил директора из захвата. Покрасневшее лицо управляющего исказил гнев. — Бесподобный дурак! Я не про «Волкодав» говорю, мать твою! Ты ничего не ценишь, не любишь, ни черта тебе не надо, ни фирма наша, ни-че-го! Ты — урод! Конь в тапках! Ты не умеешь любить! Такую девушку бросил!.. Теперь фирму завалить хочешь! Идиот ты, Поттер!

В глазах Финнигана корчились серебристые дьяволы.

— Идиот, — глухим эхом пробормотал он, расхаживая из угла в угол. — Никто не тащит эмоции в бизнес! Засунь их себе в задницу! Ты хоть сам вникал в советы Дигори? Конечно, он хитрый, воду льет, но в каждой лекции есть дельные вещи! Я не присутствовал ни разу, но с его сайта не слезаю, вот например, как раз в тему, — он метнулся к компьютеру, защелкал мышью и развернул какую-то страницу. — Почитай пару абзацев, прямо про тебя! Деструктив в деловых отношениях.

— Иди к черту, — Гарри бросил испепеляющий взгляд на экран. — Не буду я ничего читать! Я его имя слышать не могу, не то, что читать!

«Фрайбург, — бесстрастно сообщал заголовок статьи. — 6-7 декабря: «Конструктив и деструктив».

— Это где, Фрайбург?

— Германия, — буркнул Финниган.

«Шустрый, сволочь», — зло подумал директор.

— По деструктиву Седрик большой специалист, — процедил он вслух.

На стол перед Г. Дж. опустилась большая чашка чая.

— Понимаешь, Симус, — Гарри благодарно отхлебнул глоток, сообразив, что забыл, когда что-то ел и пил. — На свете очень много умных теорий, как жить, как что делать, начиная от того, как правильно шнурки завязывать и кончая философией. Но когда сталкиваешься с реальностью, все эти теории оказываются полной чепухой. За всё надо платить, — мрачно прибавил он. — И приносить в жертву себя, свое время, здоровье и душу.

Управляющий оседлал стул, обняв спинку.

— Себя приносит в жертву тот, кто себя не любит, — снисходительно сказал он.— Читай Дигори.

* * *

Привалившись головой к дрожащему автобусному стеклу, Гарри отстраненно глядел на серое полотно дороги, летящее назад в Лондон. Огни автомобилей вырывали из темноты серебристые туманности с искрящимися снежинками. Мелкие ледяные кристаллики вились за окном блестящей мошкарой.

Мысли Г. Дж. были подобны хаотично пляшущим снежинкам, перескакивая с одного воспоминания на другое. Объединяло мрачные директорские думы лишь одно — чувство горечи и утраты, будто он хоронил самого себя.

«Даже не позвонил ни разу», — с болью подумал Гарри, шаря в карманах в поисках мобильного. Навряд ли он нашел бы в себе силы ответить, но молчание Северуса, подтверждающее его вину и равнодушие, казалось особенно гнусным.

Гарри сунул руку в карман пиджака, измятого и грязного. Пальцы наткнулись на жесткий бумажный комок. Облившись холодным потом и уже догадываясь, что это, директор выдернул из кармана смятую фотографию. Когда он сунул мерзость в карман, Гарри не помнил — он был уверен, что посмотрел на снимок и бросил его там же, в кабинете.