Шпеер

— Люди погибали один за другим, слуги Волшебника сбрасывали в ров их бесчувственные тела. Так продолжалось бы еще долго, если бы один парень, житель деревни, не прочитал в тайной книге способ, как победить опасного чародея.

Слушатель погладил ерзающую на его бедре ногу Г. Дж., притянул рассказчика поближе и вновь закрыл глаза.

— Темной ночью, — свистящим шепотом продолжил Гарри, придвигаясь к чуть улыбающимся губам, — смелый парень пришел к замку, выстрелил из арбалета гарпуном с веревкой и залез по ней на башню. Он незаметно проник внутрь и пробрался в спальню Колдуна. Ему повезло — Волшебник как раз вышвырнул очередного высохшего от любви и лег спать. Его красивые и страшные глаза были закрыты.

Не справившись с искушением, он потянулся к лицу Северуса и осторожно коснулся губами прикрытых век, поелозив по ресницам.

— Медуз Горгон какой-то, — пробормотал редактор. — И что же сделал смелый паренек?

— Я лучше покажу, — Гарри перевернулся в постели и поцеловал его вальяжно отдыхающий на бедре член. — В такой позе парень не видел глаза Чародея, — объяснил он.

— Персей был недогадливый идиот, — Северус обнял ноги Г. Дж. и зарылся носом в его волосы в паху. — Не с той стороны подобрался к даме.

— Наверное, — сказочник медленно лизнул утомленную плоть по всей длине, с удовлетворением почувствовав, как та начинает наливаться. Сжав в пальцах живую драгоценность, он пробрался дальше, сунув растрепанную голову между ног Вкусного Зверя. — Знаешь, что дальше было?

— М-м?.. — отозвался Северус. Рот его был занят возрождающимся к жизни Приапом.

«Не думать, что он делает, не думать, что он делает», — как мантру, повторял про себя Гарри, опасаясь впасть в упомянутый ступор и раствориться в собственном удовольствии.

Он гладил губами собрата Приапа, потяжелевшего, теплого, безмолвно передавая прикосновениями охвативший сердце восторг.

Бедра Зверя ощутимо напряглись и подались навстречу ласкающему рту.

— Колдун перевозбудился и умер, — прошептал Северус.

— Я не разрешаю тебе умирать, Шатц, — задыхаясь от острого желания, Гарри елозил языком по его коже, горячей, пряно пахнущей возбуждением.

Окончательно опьянев от нежности, он зарылся лицом в жаркое тело и прильнул губами к анусу, жадно просунув язык как можно глубже.

— Du lieber Gott! — взвыл Зверь.

Он сжал бедрами голову Г. Дж. и придушенно рычал, не выпуская изо рта распаленного Приапа, лаская его исступленно и ненасытно, вылизывая щелочку, вонзаясь языком между крошечных губ.

— Мой Шатци!.. — едва не плача, скуля, как щенок, Гарри толкался в дарящий наслаждение рот.

Уже не заботясь, что бесстыдно завывает, он кусал, сосал, лизал Вкусного Зверя с остервенением и страстью, которой не знал в себе прежде — волшебное отзывчивое тело принадлежало ему без остатка. Пробравшись в раскрывающееся от прикосновений отверстие пальцем, Г. Дж. со страстью открывателя Америки готовил путь измученному желанием Приапу.

— Bitte, bitte komm, — прохрипел Зверь. Почти не в силах продолжать игру с членом Г. Дж., он сжимал его губами, но был уже не в состоянии изощренно пытать языком.

Не сговариваясь, оба вдруг перевернулись лицом к лицу и впились в губы друг друга с алчностью оголодавших зверей. Северус схватил истекающего соком Приапа и возбуждающе сжал своими ягодицами.

— Шатци-ой!..

Направляемый нетерпеливой рукой, член Г. Дж. медленно входил в горячие недра земли обетованной.

Гарри распахнул глаза, ошеломленно уставившись на непристойную картину слияния их жаждущих тел. Северус обнял его за поясницу, притягивая все ближе, поглощая дюйм за дюймом, горячо и настойчиво.

— Ау-у!.. — всхлипнул Гарри, едва не теряя сознание от удовольствия. Кожа загорелась, кровь хлынула по венам раскаленной лавой.

Не в силах сдерживаться больше, он вогнал Приапа до конца, рыча и кусая губы, страшась того, что не вынесет кипения крови и взорвется, как термоядерный заряд.

Оторвавшись от магнетического зрелища, он поднял взгляд на Северуса и обомлел.

Сказка про Чародея перестала быть выдумкой.

Провалившись душой в расширившиеся от наслаждения бездонные зрачки, Г. Дж. пропал окончательно.

— Люблю тебя, — простонал он. — Больше чем люблю!

Глаза Северуса стали совершенно дикими. Пальцы до боли вонзились в ягодицы Гарри.

— Не бросай меня... сейчас, — прохрипел он. — Я не переживу.

Сердце Г. Дж. перевернулось, гулко ударив о ребра.

— Ты... ты с ума сошел?!

Уже плохо понимая, что происходит, он вцепился ногтями в бедра Зверя, красивые, сильные, доверчиво раскрытые, толкаясь в жаркое тело все быстрее, с исступлением отдавая себя.

Северус, мокрый от пота, с пылающим лицом, стонал сквозь зубы, двигаясь навстречу Гарри, лихорадочно лаская его руками везде, куда мог добраться.

Приап скользил в тугой сжимающей плоти; какой-то упругий бугорок внутри, об который Гарри терся, шалея от удовольствия, увеличился в размерах, вынести это было уже невозможно.