Шоссе Линкольна

— Мой отец был коммивояжером. Ох, сколько дорог он исколесил. Сколько домов обошел. Сколько ночей провел вдали от семейного уюта. Скажу вам, коммивояжеры не просто трудяги, они пехотинцы капитализма!

Тут, кажется, он в самом деле зарделся. Хотя при цвете его лица понять было трудно.

— Благодарен вам за беседу, сэр, — сказал я и протянул ему руку, хотя еще мокрую.

Выйдя из туалета, я увидел нашу официантку и поманил ее.

— Вам что-нибудь еще? — спросила она.

— Только счет, — ответил я. — Нам надо кое-куда ехать и кое-кого повидать.

При словах «кое-куда ехать» лицо у нее стало грустным. Ей-богу, если бы я сказал ей, что едем в Нью-Йорк и готовы взять ее, она вскочила бы в машину, даже не сбросив передника, — ради одного того хотя бы, чтобы узнать, каков там мир за пределами скатерки с картой.

— Сейчас принесу, — сказала она.

Возвращаясь к столу, я пожалел о том, что насмехался над нашим соседом из-за его внимания к счету. Мне пришло в голову, что и нам не мешало бы вести себя так же ради Эммета. Ведь тратили мы его деньги из конверта, и он вправе ожидать от нас полного отчета, когда вернемся, — и возмещения долга, когда разделим фонд Вулли.

Накануне вечером я оставил Вулли расплачиваться за ужин, пока регистрируюсь в гостинице. И теперь собирался спросить его, сколько мы потратили, но когда подошел к столу, Вулли там не было.

Куда он мог деться, думал я, озираясь. В туалет пойти не мог — я сам оттуда. Помня, что он любитель всего яркого и блестящего, я посмотрел на стойку с мороженым, но там только двое ребятишек прижались носами к стеклу, жалея, что еще такая рань. С нехорошим предчувствием я повернулся к окнам.

Я глядел на стоянку, обводил взглядом поблескивающее море стекла и хрома, пока не остановился на том месте, где оставил «студебекер», — и «студебекера» там не было. Сделав шаг вправо, чтобы две барышни с начесами не загораживали вид, посмотрел на выезд со стоянки — машина Эммета как раз выезжала направо, на шоссе Линкольна.

— Чтоб тебя черти драли.

Как раз оказалась рядом наша официантка и, услышав это, побледнела.

— Извините мой французский, — сказал я.

Я дал ей двадцать из конверта.

Она пошла за сдачей, а я плюхнулся на место и смотрел через стол туда, где должен был сидеть Вулли. На его тарелке, вернувшейся на свое место, бекона не было, и не было верхушки на горке оладий.

Любуясь точностью Вулли, обезглавившего горку, я заметил, что белая керамическая тарелка стоит прямо на пластиковом столе. То есть салфетки на месте не было.

Я сдвинул свою тарелку в сторону и взял свою салфетку. Как я уже сказал, это была карта Иллинойса, с главными дорогами и городами. Но в нижнем правом углу еще и карта центральной части города, с зеленым квадратиком посередине, а на зеленом квадратике, как живая, — статуя Авраама Линкольна.

Вулли

— Ум-ди-дум ди-дум, — напевал Вулли, — поглядывая на карту, расстеленную на коленях. — Бежит веселее, работает ровнее, что может сравниться…[2] А, ум ди-дум, ди-дум.

— Уйди с дороги! — заорал кто-то из обгонявшей машины и трижды просигналил.

— Извиняюсь, извиняюсь, извиняюсь, — тоже трижды отозвался Вулли и дружески помахал рукой.

Вернувшись на полосу, Вулли подумал, что действительно не стоит вести машину с картой на коленях, глядя то на нее, то на шоссе. Поэтому, держа руль левой рукой, он правой поднял карту. Теперь он мог одним глазком поглядывать на дорогу, а другим на карту.

Накануне, на заправке «Филипс 66» Дачес добыл карту автомобильных дорог Америки и дал ее Вулли, объяснив, что поскольку он за рулем, Вулли будет штурманом. Такая ответственность слегка испугала Вулли. Когда тебе дают карту на заправочной станции, размер у нее почти идеальный — как у программки в театре. Но чтобы читать карту, ты должен ее раскладывать и раскладывать, пока Тихий океан не упрется в рычаг скоростей, а Атлантический не заплещется о пассажирскую дверь.

Если карту с бензозаправки развернуть полностью, голова закружится от одного ее вида: так она исчерчена сверху донизу и слева направо магистралями, объездными дорогами и тысячами проселков, и все помечены крохотными названиями или крохотными цифрами. Она напоминала Вулли учебник по биологии в «Святом Павле». Или в «Святом Марке»? В общем, на левой странице было изображение человеческого скелета. Когда подробно рассмотришь скелет со множеством костей и косточек и перевернешь страницу, полагая, что скелета там не будет, он оказывается там же — потому что следующая страница прозрачная! Она из прозрачной пленки, и на ней видишь прямо поверх скелета нервную систему. А когда перевернешь еще одну страницу, можешь рассматривать и скелет, и нервную систему, и систему кровообращения с ее синими и красными линиями.