Шоссе Линкольна

Оказалось, что владельцем «скайларка» был один из модников у театра «Аполло». Учитывая, как усердно Таунхаус и Кларисса махали встречным, найти их в парке не составило труда. Пару разлучили: один из патрульных отвез Клариссу на «скайларке» домой, а второй усадил Таунхауса на заднее сиденье черно-белой полицейской машины и отконвоировал в участок.

До этого Таунхаус никогда не привлекался и как несовершеннолетний мог бы отделаться суровым выговором — если бы сдал близнецов. Но Таунхаус крысой не был. Когда полицейский спросил его, как он оказался за рулем чужой машины, Таунхаус ответил, что прокрался в офис мистера Гонсалеса, снял с крючка ключи и угнал машину, пока никто не видел. Так вместо сурового выговора он получил год в Салине.

— Идем, — сказал он Эммету.

Они прошли через дорогу и мимо офиса, где мистер Гонсалес говорил по телефону, и вошли в мастерскую. В первом отсеке стоял «шевроле» со вмятиной сзади, а во втором — «роудмастер» с покореженным капотом, как будто приехали сюда с одной аварии. По радио передавали танцевальную мелодию, которая на слух Эммета ничем не отличалась от той, что играла у мужчин с домино, хоть он и понимал, что это наверняка другая.

— Пако! Пико! — позвал Таунхаус, перекрикивая музыку.

Братья в грязных комбинезонах показались из-за «шевроле», вытирая руки тряпками.

Если Пако и Пико и правда были близнецами, по виду их сказать этого было нельзя — первый был высоким, худым и вихрастым, второй — крепким и коротко остриженным. Семейное сходство проявлялось, только когда их губы разъезжались в широкой белозубой улыбке.

— Это тот самый друг, о котором я вам говорил, — сказал Таунхаус.

Братья повернулись к Эммету с той же широкой улыбкой. Затем Пако кивнул в сторону дальнего конца гаража.

— Она там.

Эммет и Таунхаус пошли за близнецами к последнему отсеку, где стояла машина, накрытая брезентом. Вдвоем они сдернули ткань — под ней оказался нежно-голубой «студебекер».

— Это моя машина, — сказал Эммет удивленно.

— Она самая, — ответил Таунхаус.

— Как она здесь оказалась?

— Дачес оставил.

— Она на ходу?

— В общем, да, — сказал Пако.

Эммет покачал головой. Дачес делал, что хотел, где хотел и когда хотел — и объяснению его действия не поддавались. Но, раз машина вернулась к Эммету в рабочем состоянии, искать смысл в поступках Дачеса необходимости не было.

Бегло осмотрев машину, Эммет остался доволен тем, что царапин на ней не прибавилось. Но открыл багажник — и мешка с вещами там не нашел. Хуже того: он приподнял накрывавший запаску войлок, и конверта там тоже не оказалось.

— Все в порядке? — спросил Таунхаус.

— Да, — ответил Эммет и с тихим щелчком закрыл багажник.

Обошел машину, взглянул в кабину сквозь ветровое стекло и повернулся к Пако.

— Ключи у вас?

Пако посмотрел на Таунхауса.

— Да, у нас, — сказал Таунхаус. — Но есть еще кое-что.

Он не успел объяснить подробнее, потому что с порога мастерской раздалось злое:

— Какого хрена?!

Эммет предположил, что это мистер Гонсалес, раздраженный бездельем сыновей, но, обернувшись, увидел идущего к ним Мориса.

— Какого хрена, — повторил Морис медленнее, выделяя каждое слово.

Таунхаус тихо объяснил Эммету, что это его двоюродный брат, подождал, пока Морис дойдет до них, и только тогда снизошел до ответа.

— В чем дело, Морис?

— Отис сказал, ты ключи ему хочешь отдать, и я просто поверить не мог.

— Теперь смог?

— Но машина — моя.

— Твоей она никогда не была.

Морис изумленно уставился на Таунхауса.

— Ты же видел, как этот шизик кинул мне ключи.

— Морис, — сказал Таунхаус, — ты всю неделю у меня поперек горла стоишь — и знаешь, с меня хватит. Давай ты перестанешь путаться под ногами, пока не пнули?

Морис сжал зубы, зло взглянул на Таунхауса, отвернулся и ушел прочь.

Таунхаус покачал головой. Потом, назло Морису, нахмурился с таким видом, словно пытался вспомнить, о чем таком важном и взрослом говорил, пока его так бестолково не перебили.

— Ты хотел рассказать ему про машину, — подсказал Пако.

Таунхаус вспомнил, кивнул и снова повернулся к Эммету.

— Я вчера сказал полицейским, что не видел Дачеса, но они, похоже, не поверили. Сегодня утром приезжали опять, опрашивали людей в округе. Вроде: не видел ли кто двух белых парней — у меня на крыльце или за рулем голубого «студебекера».

Эммет на миг закрыл глаза.

— Именно, — сказал Таунхаус. — Во что бы Дачес ни влез, влез он туда, похоже, на твоей машине. И раз замешана твоя тачка, рано или поздно полиция решит, что и ты замешан. Поэтому я упрятал ее сюда, а не оставил на улице. Но есть и другая причина: когда дело доходит до покраски, братьям Гонсалес нет равных. Правда, парни?

— Los Picassos, — ответил Пико, и это было первое, что он произнес за всю их встречу.

— Когда мы над ней поработаем, ее мать родная не узнает, — сказал Пако.

Братья засмеялись, но поняли, что ни Эммет, ни Таунхаус не смеются с ними, и затихли.

— Сколько это займет?

Братья переглянулись, и Пако пожал плечами.

— Если начнем завтра и дело пойдет хорошо, то закончим к… понедельнику?

— Sí, — кивнул Пико. — El lunes.