Шопинг в воздушном замке

— При всем уважении к вам не могу принять версию с проклятием, — вырвалось у меня, — призрак старушки не мог удушить Веру.

— Тьфу! — начал вдруг отплевываться Сидя. — Что у меня в кружке?

— Варенье, — подсказала я, — вы пять ложек в чай бухнули.

— Ужасная гадость, — тут же подхватил Костин. — Отчего-то жирная! Разве джем варят с маслом? Какой-то калмыцкий напиток получился. Некоторые с восторгом пьют чай, сдобренный салом и молоком, но я не принадлежу к их числу. Лампа, попробуй…

Я взяла ложку, зачерпнула содержимое банки, понюхала, потом осторожно лизнула коричневую субстанцию и тут же сообразила, что за продукт находится на столе.

— Это же мясо! Бефстроганов в соусе! Я приготовила его для гостей, а остатки спрятала в холодильник!

— Деточка, — ожил Исидор, — я ведь тебя предупредил: варенье хранится под темно-синей крышкой.

Я стала оправдываться:

— Я ее и взяла.

— Нет! Вон крышка лежит. Она фиолетовая, — уперся Сидя.

— Темно-синяя, — не уступала я.

— На мой взгляд, она вообще зеленая, — заявил Вовка. Потом встал и выплеснул чай с мясом в раковину. — Лампа, ты просто мастер по созданию идиотских ситуаций!

— Что у нас происходит? — прозвучал из прихожей мужской голос. — Сидя, ты где?

— Здесь! — крикнул математик. — Иди к нам.

— Сейчас ботинки сниму, руки вымою и заявлюсь ужинать, — ответил пришедший.

— Это Павел, — прошептал Сидя.

Я втянула голову в плечи. А затем поделилась своим недоумением:

— Что-то бизнесмен слишком весел для человека, потерявшего невесту.

— Ему говорили о смерти Веры? — напрягся Вовка и почему-то уперся взглядом в меня.

— Нет, — одними губами ответила я. — Во всяком случае, мне это не пришло в голову.

Глава 21

Около одиннадцати вечера я сидела одна в своей спальне, тупо разглядывая давно не стиранные занавески. Если вспомнить все произошедшие события, то и впрямь поверишь в проклятие. Жены Павла умирают с завидным постоянством! Но я-то теперь знаю, что никаких аристократов у него в роду и в помине не было. Павел — сын Суворовой и генерала. Отца он определенно не помнит, тот развелся с Пелагеей Андреевной, когда мальчик был крошкой. Детство Павла прошло в интернате. Ну зачем он выдумал эту глупую историю?

Чем больше я размышляла, тем сильнее мне хотелось пойти к Павлу и задать ему этот вопрос. Верю ли я в то, что Брыкин убил Веру? Нет. Почему? Я видела, как изменилось его лицо, когда Костин сообщил ему страшную новость. Либо бизнесмен гениальный актер, либо он совершенно ни при чем!

Из коридора послышался мелодичный звон часов. Я сосчитала удары, встала и решительно направилась в комнату Брыкина. После убийства Путинковой необходимость изображать из себя домашнюю работницу потеряла смысл. Тихо ступая ногами в ковровых тапочках, я почти дошла до холла и вдруг замерла. Потому что услышала женский голос — тот самый, что ранее требовал у Павла деньги на оплату больницы для Пелагеи Андреевны.

— Ты должен мне сто тысяч, — шипела незнакомка.

— Сейчас? — глупо спросил Павел.

— Да.

— С ума сошла! Ночь на дворе.

— Какое отношение к деньгам имеет время суток?

— У меня их сейчас нет.

— Не ври. Я знаю, сколько ты зарабатываешь.

— Дома я не держу больших сумм.

— Разве это много?

— Сто тысяч? Вполне прилично.

— Для тебя это копейки.

— Ошибаешься.

— Хватит вести дурацкий спор.

— Завтра съезжу в банк.

— Сейчас! Ты пропустил выплату!

— И где, по-твоему, я возьму деньги?

— В городе полно банкоматов.

— Они выдают по три, четыре тысячи.

— Сядешь в машину и будешь объезжать разные точки.

— Это невозможно!

— Почему?

— Я устал.

— Не смеши меня.

— Сегодня убили Веру.

— И поэтому я должна лишиться своих денег?

— Своих? Ты отбираешь мои!

— Могу больше не появляться. Но не обессудь, если тогда документы очутятся в газете. Ну ладно, я ухожу.

— Стой!

— Что?

— Пошли в комнату.

— А смысл?

— Дам тебе деньги.

— Неужели нашлись?

— У меня в сейфе лежит некоторая сумма наличными, я думал, они понадобятся во время свадьбы.

— Верное решение, — заявила женщина, — теперь Вере в загс не придется идти.

— Сволочь!

— Да уж, Путинкова мне не особенно нравилась.

— Ты дрянь!

— Поосторожней! За оскорбления можно и ответить.

— Шагай вперед!

— Лучше я за тобой, а то еще накинешь мне на шею проволоку…

— Дура! — окончательно вышел из себя Павел. — Я Веру любил.

— Остальных жен тоже?

— Они умерли случайно!

— Врешь.

— Алена Зверева от аллергии.

— Ага.

— У Жанны был отек Квинке.

— Угу.

— Ксюша утонула.

— Точно.

— Никаких претензий ко мне у милиции не было!

— Конечно.

— Перестань хамить!

— Я просто с тобой соглашаюсь.

— Скотина.

— Неси сто двадцать тысяч.

— Только что речь шла о сотне!

— Двадцать я добавила за оскорбления.

— Сука!

— Сто сорок, — засмеялась женщина. — Можешь и дальше говорить гадости, я больше заработаю.

— Падла.

— Сто шестьдесят, — откровенно издевалась тетка. — Хочешь получить скидку, как постоянный клиент?

Воцарилась тишина, потом Павел угрожающим тоном произнес:

— Ну хватит. Мы погорячились.

— Я нет.

— Прости, я был не прав.

— Из слов шубу не сошьешь.

— Хорошо, хорошо, здесь стоять бессмысленно, сейф в кабинете.

Из холла послышался шум.

— Кошка! — воскликнула дама. — Черт, у меня от них насморк.