Шопинг в воздушном замке

— Задушить человека не так уж просто, — воззвала я к здравому смыслу, — тем более при помощи проволоки. Нужно обладать достаточной физической силой и определенным складом характера. Сидя очень умен, но он — довольно слабый человек то ли в силу возраста, то ли из-за того, что никогда не занимался спортом. И потом, я еще могу представить, как математик, потеряв самообладание, бросает в Веру вон тот чугунный утюг, попадает ей в лоб, и Путинкова падает замертво. Хотя, думается, Исидору никогда не кинуть железяку на приличное расстояние. Но удавить кого-то проволокой! Это совершенно не похоже на Ринга. Исидор не способен даже голос повысить. Пример с утюгом тоже из области фантастики.

— Не такой уж я и хлюпик! — раздалось вдруг от стены.

От неожиданности я подпрыгнула на жестком стуле.

— Вовка! Это ты сказал?

— Нет, — растерялся Костин.

— А кто?

— Не знаю, — изумился майор.

Послышалось шарканье, в кухню вошел Исидор.

— Я отвел Матвея домой, — доложил он и повел носом: — О, вы пьете слабительный чай? На мой взгляд, вы приняли слишком большую порцию. Майор, не советую употреблять отвар в таком количестве, можно кишечник испортить. Лично мне для полного и скорого эффекта хватает пары столовых ложек.

— Слабительный чай? — встрепенулся Костин. — Почему вы о нем заговорили?

Сидя моментально ухватился за возможность прочитать лекцию.

— Сбор имеет специфический запах, его ни с чем не перепутаешь. В состав входят сенна, крушина, жостер, листья одуванчика и ревень. Надо быть поаккуратнее с напитком.

— Ты что мне тут заварила? — налетел на меня Вовка.

— Как обычно, простой чай, — начала отбиваться я. — Взяла заварку в банке с надписью «Лапша». Мне так Исидор велел!

— Нет, деточка, я говорил, — математик поднял вверх указательный палец, — что чай индийский байховый находится в «Вермишели». А — в «Лапше» хранится сбор, стимулирующий работу кишечника. В моем возрасте он необходим, желудок частенько дает сбой. Вермишель и лапша — разные вещи. Или ты не согласна?

Вовка со стоном откинулся на стул.

— И когда эта дрянь начнет действовать?

— Думаю, к одиннадцати утра завтрашнего дня вы получите ожидаемый результат, — пообещал Сидя.

— Отлично! — обозлился майор. — Как раз во время совещания в кабинете генерала!

— Сидя, а как вы услышали наш разговор? — Я быстро перевела беседу в иное русло.

Математик ткнул пальцем в один из пейзажей, украшавших стены кухни.

— Картина.

— Картина? — хором переспросили мы с майором.

Исидор сел к столу.

— Деточка, сделай чаек. Только настоящий, не перепутай, пожалуйста, жестянку. И, если тебе нетрудно, угости нас вареньем, оно стоит в холодильнике в банке с ярко-синей крышкой.

Я пошла выполнять его просьбу.

— Так что там с картиной? — осведомился Костин.

— За ней есть небольшое отверстие, — сообщил Сидя, — оно выведено в кладовку. Если притаиться в подсобном помещении, можно увидеть, кто сидит у стола, и выяснить, о чем говорят люди на кухне.

— Зачем вы устроили подслушку? — не успокаивался Вовка.

— Это не я, — пожал плечами Сидя, — и уж, конечно, не моя покойная жена. Нас поселили в доме с, так сказать, спецоборудованием. Охрана наблюдала за учеными в подъезде, домработницы в квартире присматривали. Кстати, картина на кухне — не единственное подглядывающее устройство в доме.

— Еще в ванной есть, — блеснула я знанием местной топографии.

— Верно, — кивнул Сидя.

— Офигеть! — по-детски отреагировал майор.

— Полицейское государство использовало подлые методы, — без особого возмущения констатировал Исидор, — но во все времена на свете живут нормальные люди. Олимпиада показала нам с Олей шпионские приспособления и просила быть осторожными, если пойдем в гости к соседям. Так вот, я не способен убить живое существо. Нравилась ли мне Вера? Не очень. Я великолепно видел ее недостатки: суетна, корыстолюбива, не способна на настоящее чувство, по сути торговка. Девушка берегла свою девственность как товар, рассудив, что она — ее козырь. Желание обладать недостижимым превращает мужчину в дурака. А Вера неглупа, потому что сумела добиться своего — Павел сделал ей предложение. Он после смерти Ксюши поклялся мне, что никогда не пойдет в загс из-за родового проклятия. Мне не нравилась перспектива совместного проживания с чужим человеком, и я понимал, какие трения могут возникнуть после того, как паспорт леди украсит штамп о браке. Но я решаю трудности без применения насилия. Да-с! Кстати, алиби у меня нет — я спал в собственной кровати, как понимаете, без свидетелей.

— Я вас не обвиняю, — майор попытался утешить раскипятившегося математика, — просто высказал мысли вслух.

— Вот я и пытаюсь навести порядок в ваших рассуждениях, — не сдался Сидя.

— Тогда остается Павел, — сказала я, ища в холодильнике банку с вареньем.

— Он ни при чем, — отрезал хозяин.

Я оторвалась от изучения полок, забитых множеством кастрюлек, мисочек и лотков, и кинулась в бой: