Широкое течение

снисходительно и любовно улыбалась, глядя на отца;

Савельевна, стоя поодаль, проговорила, будто извиняясь

за него перед другими:

— Вот как напьется и начнет городить, стыдобушка

слушать..

Алексей Кузьмич поддержал учителя:

— Верно, отец! Земля, небо, вода, леса и звезды — все

должно быть активно включено в нашу жизнь, помогать

человеку жить, творить, любить...

Володя Безводов, скептически усмехаясь, опроверг:

— Один мой приятель недавно попробовал слиться с

природой, но она слишком щедро его напитала, и он бе¬

жал от нее без оглядки...

Антон покраснел и, опасаясь, что Володя наговорит

лишнего, устремил на него грозный и в то же время ис¬

пуганный и умоляющий взгляд. Володя замолчал, накло¬

нился над тарелкой и, скрывая усмешку, начал усиленно

действовать ножом и вилкой. Но все поняли, что речь

шла об Антоне. Поймав на себе сочувствующий взгляд.

Тани, он еще более смутился. На помощь ему пришел

Дмитрий Степанович:’

— Надо проверить, Володя, с каким чувством бежал

тот человек; может быть, нет светлее этого чувства...

Иван Матвеевич, разрезая огурец и посыпая его

солью, возразил шутливо:

— Какое там чувство, Дмитрий Степанович! С Черно¬

морского побережья он не сбежал бы. А из деревни по¬

неволе сбежишь: грязь, по ночам темень.. Того, кто отве¬

дал городской жизни, в деревню не затащишь. Я обязан

деревне лишь тем, что она дала мне дикую фамилию —

Се-ми-ёнов! В сущности, это ведь просто Семенов, только

вывернутый. Ужасно нелепые фамилии есть в деревне,

очевидно от прозвищ...

Таня взглянула на Антона; он заволновался, отодви¬

нул от себя тарелку, спрятал руки под стол, сжал их

коленями.

— Грязь, темень...— повторил он и усмехнулся невесе¬

ло. — Вот так рассуждающие люди иногда представляют¬

ся мне теми свиньями, которые подрывают у дуба корни,

не видя, что на нем растут желуди... — Он произнес это

мягко, раздумчиво, даже печально; Иван Матвеевич не

знал, как отнестись к этим словам, оскорбиться — глупо,

придется, видно, только отшутиться... Он сделал над со¬

бой усилие и усмехнулся.

— Браво, Карнилин! Вы делаете успехи, школа рабо¬

чей молодежи пошла вам на пользу: познакомила с твор¬

чеством великого русского баснописца...

Алексей Кузьмич, как бы вспомнив что-то, воскликнул:

— Да, Антон! Что же ты не расскажешь, как там

живут у вас?

Антон хмуро свел брови, ответил неохотно:

— Живут себе и живут. По-моему, неважно живут...

Мы с Гришоней неделю в кузнице работали — людей там

маловато, мужчин... — Ему хотелось ответить Дмитрию

Степановичу. — Вот вы говорите о природе... На Волгу

поезжайте, вот где природа-то. Эх, какая это река!.. Осо¬

бенно по утрам; туман по ней стелется, розовый от солн¬

ца; и вечером, при луне, тоже хорошо. Выйдешь на

берег, посмотришь вдоль реки, и повеет вдруг на тебя

такая сила! И хочется совершить что-то необыкновенное;

взял бы вот этак гору да и переставил бы с одного месга

на другое, честное слово! — он откашлялся и прибавил

смущенно:—Только я думаю: мало любоваться красо¬

той, надо ее и создавать. — Он с тревогой поглядел на

Зилидю, он даже сам удивился, что произнес такую речь.

— Правильно, молодой человек! — воскликнул Дмит¬

рий Степанович.

Таня протянула руку к букету, сорвала с цветка крас¬

ный бархатный лепесток, положила его на ладонь, по¬

гладила и тихо, задумчиво произнесла:

— А мне всегда бывает грустно в лесу. — Она зажа¬

ла лепесток между губами и замолчала.

Глядя на нее, Антон шептал про себя: «Милая, милая,

мне тоже грустно, только не в лесу — без тебя...».

— А что до меня, так в лесу поспать любо-дорого, —

вставила свое слово Савельевна, присев на краешек ска¬

мейки, и сейчас же всполошилась: — Говорили, что по

одной рюмочке, а, глядите, под шумок-то по третьей по¬

текло!..

Все засмеялись, зашумели, задвигались, заговорили

Еразнобой. И ветер, как бы испуганный смехом и говором

людей, зашевелил листья. По столу задвигалась сетка

теней; потревоженные теплым дуновением, потекли воз¬

буждающие запахи обильно цветущей земли, внятный и

терпкий аромат источали цветы на столе. Мир все полнее

наливался светом и зноем, небо поднялось еще выше и

сделалось прозрачнее.

Алексей Кузьмич, вставая, оповестил:

— Решили идти в лес, не будем терять времени!

Выйдя из беседки, все лениво разбрелись по траве,

скрываясь от жары в тени деревьев. Захмелевший Дмит¬

рий Степанович, сладко зевнув, с завистью взглянул на

окна дачи и сказал серьезным и озабоченным баском:

— Вы, товарищи, идите, гуляйте, я вас догоню... —

И сторонкой, огибая кусты и лукаво ухмыляясь, напра¬

вился в свою комнату.

Володя Безводов окликнул его:

— А сливаться с природой, Дмитрий Степанович?

Учитель приставил палец к. усам, прося не подымать

шума, и, высокий, сутуловатый, пошел спать.

Савельевна осталась прибираться по хозяйству, ос¬

тальные, выйдя за калитку, побрели по заросшему травой

переулку мимо опрятных изгородей к сосновому бору.

6

Антон все время искал повода остаться наедине с

Таней. Но она до самого леса вела за руку Игорька, ни

на шаг не отставая от Елизаветы Дмитриевны. Когда

же вступили в лес, Алексей Кузьмич с Семиёновым ушли

вперед, о чем-то споря; Елизавету Дмитриевну и Володю