Широкое течение

золотистый блеск глаз, подставила лицо солнцу; резко

высеченные черты женственно смягчились и потеплели.

Антон с улыбкой отметил, что Марина не такая уж гор¬

дая и властная, какой кажется на первый взгляд. Де¬

вушка тоже улыбнулась, чуть приоткрыв кончики круп¬

ных белых зубов, вздохнула с детской беспомощностью и

вдруг пожаловалась:

— Так не хотелось вставать, так тяжело отрывать от

подушки голову, будто она чугунная...

— А я привык, — сказал Антон, — втянулся.

— Зубрите?

— Вовсю. Остались история и английский. Остальные

хоть нынче могу сдавать, честное слово.

— Вы сдадите, — произнесла она с ревнивой нот¬

кой. — Вы сильный. Я и сижу с вами на парте только

потому, что вы сильный и вам не надо помогать и под¬

сказывать. А у меня математика с физикой, точно гири

на ногах, — разбежаться не дают.

— А учителя в пример нам кого ставят? Марину Ба-

рохту! А вы все плачете, прибедняетесь.

Марина рассмеялась:

— Это они скорее из педагогических соображений

меня хвалят, для поддержания моего духа.

К проходной, пересекая им путь, спешили запазды¬

вающие рабочие — время приближалось к восьми. На

Антона и Марину с разлету наскочил парень, красный,

запыхавшийся, пробормотал извинения, метнулся в сто¬

рону, и только тогда Антон узнал в нем Женю Косма-

чева.

— Будильник купи, бригадир! — смеясь, крикнул

вдогонку ему Антон. — Отставать не станешь!

Слова Антона как будто схватили Женю за плечи и

резко повернули.

— Догоню! И тебя догоню, вот увидишь! — задорно

и с угрозой крикнул он по-петушииому срывающимся

голосом; сделав несколько шагов, опять приостановился

на секунду и попросил Антона: — Приди пораньще, по¬

говорить надо. Придешь?

— Ладно. Беги скорее.

Марина посуровела лицом, сведенные брови образо¬

вали над глазами сплошную черную стрелу; искоса

взглянув на Антона, она спросила требовательно:

— Догонит он вас?

— Поможем, так догонит, — ответил Антон не заду¬

мываясь. — Без помощи товарищей мы все, как без

крыльев, — ие разлетишься. Это я на себе проверил.

— И вы будете ему помогать?

— Конечно. Почему вы так спрашиваете?

Свернули на бульвар. Марина зашагала быстрее.

Встряхнув черной гривой волос и горделиво вскинув раз¬

двоенный, с ямочкой, подбородок, она бросила горловым

голосом, не глядя на Антона:

— А я ни за что не стала бы помогать. И Олег Дарьин

не стал бы. Да и с какой стати! Я не спала ночей,

выискивала, добивалась, мучила себя, бригаду... Это —

мое, выстраданное! И все это — готовенькое, теплень¬

кое — отдай какому-нибудь нерадивому парню, которому

лень повешелить мозгами, подумать. За что? Пусть сами

достигают. А я им не слуга.

— Кому им? — спросил Антон, оглядывая ее со все

возрастающим удивлением.

— Терпеть не могу слабых, жалких, безвольных. Я их

презираю! — отчеканила она резко, мстительно. —

А сильные вызывают во мне злобу и желание согнуть их,

унизить: чем сильнее мужчина, тем он наглее... Я это

знаю. Передай им свой опыт, а они тебя же и побьют.

— И должны побить, — сказал Антон сухо.

Марина презрительно прищурилась, выпалила в упор:

— И вы мне нравились больше всего за то, что вы

такой неуступчивый, непокорный, до всего доходите са¬

ми, своим умом. А вы, оказывается, добренький, мужест-

во-то ваше мягкое, тряпочное... Вы, наверное, при каж¬

дой неудаче бежите за помощью к парторгу, к комсоргу

или еще к кому... — Она выдержала паузу и заключи¬

ла:— А быть может, это только игра в великодушие,

один из, способов выделить себя из остальных?..

Антон понял, что она не шутит.

— Выделять себя я не собираюсь, запомните это, —

Антон внимательно приглядывался к Марине, — не мог

понять, что это за человек. Целый год он сидел с ней за

партой, советовался, узнал, что она девушка самолюби¬

вая, гордая, в учебе шла одной из первых, делала это

немножко напоказ, чтобы не уронить своего достоинства;

ни с кем из девушек не дружила, на парней смотрела

свысока, со снисходительной усмешкой, а в общем была

неплохой девушкой. И вдруг она повернулась к нему

другой стороной, а все ее качества, гордость и обособлен¬

ность воспринимались по-иному, по-новому.

«Надо будет узнать о ней побольше при случае. Спро¬

шу у комсорга механического, — решил Антон и весь день

не мог отделаться от того впечатления, которое она на

него произвела. — Странная женщина!..»

2

Как бы продолжая спор с Мариной Барохтой о това¬

рищеской солидарности в труде, в жизни, Аптон весь ме¬

сяц помогал Жене Космачеву выбиться из отстающих.

Вместе с Гришоней и Сарафановым он нередко появлял¬

ся в его бригаде за час до начала своей смены. Он учил

Женю своим приемам, показывал, советовал, а Сарафа¬

нов, утвердившись у печи, с видом солидного учителя да¬

вал указания нагревальщику, а изредка, демонстрируя

свое искусство и умение, сам орудовал кочергой.

Выработка у Космачева с каждым днем возрастала.

Антон переживал успехи его, как свои собственные.

Как-то раз на исходе майского дня, когда с улицы

сквозь многочисленные квадраты окон врывались в цех

и кромсали сизую дымную мглу тугие солнечные струи,

Антон, выбегая из душевой, промытый, распаренный, со

светлыми крапинками пота на лбу, лицом к лицу столк¬

нулся с Таней Олениной. Он растерялся и поспешно пок¬

лонился.