Шерлок Холмс на сцене

ЭНИД: О, миссис Стаунтон.

МИССИС СТАУНТОН: Да, мисс.

ЭНИД: Пока меня не было, мне не передавали записку?

МИССИС СТАУНТОН: Нет, мисс.

ЭНИД: Сообщите мне сразу, если будет получена записка.

(ЭНИД уходит по коридору, ведущему к спальням).

МИССИС СТАУНТОН: Да, мисс. Записка! Записка!

(Поспешно входит АЛИ).

(Обращаясь к нему). Ну?

АЛИ: Она вернулась?

МИССИС СТАУНТОН: Да, она у себя.

АЛИ: Я видел, как она встретилась с Кертис-сахибом. Затем я потерял ее из виду.

МИССИС СТАУНТОН: Что ж, она здесь. Я получила известие от хозяина. Она не должна больше выходить. Он скоро будет здесь — а до тех пор мы должны удерживать ее в доме. Она спрашивала, не присылали ли ей записку. От кого она может ждать записку? Ах — отойдите, Али, она идет.

(АЛИ отступает к двери холла для прислуги).

(Вновь входит ЭНИД, все еще одетая в платье для прогулки).

МИССИС СТАУНТОН: Прошу прощения, мисс, куда вы собрались?

ЭНИД: Я иду в деревню. (Направляется в вестибюль).

МИССИС СТАУНТОН: Для чего?

ЭНИД: Как вы смеете задавать мне подобные вопросы? Что вы хотите этим сказать?

МИССИС СТАУНТОН: Я просто подумала, что кого-нибудь можно послать вместо вас.

ЭНИД: Нет, нельзя.

МИССИС СТАУНТОН: В таком случае я сожалею, мисс, но вы не можете уйти. Доктору не понравилось, что вы сегодня ездили в Лондон. Он приказывает вам оставаться дома.

ЭНИД: Как вы смеете? Я ухожу.

МИССИС СТАУНТОН: К двери, Али! Это бесполезно, мисс, мы должны повиноваться приказам хозяина. Вы никуда не пойдете.

ЭНИД: Что это все значит?

МИССИС СТАУНТОН: Таким, как мы, это знать не подобает. Доктор — хороший хозяин, но слуги должны его слушаться.

ЭНИД: Я ухожу. (Пытается броситься к двери).

МИССИС СТАУНТОН: Заприте дверь, Али.

(АЛИ запирает дверь в вестибюль).

Другие двери также заперты. И даже не пробуйте выбраться через окно — Шива на свободе. Хорошо, Али, дайте мне ключ. Можете идти!

(АЛИ уходит в помещение для слуг).

Советую вам, мисс, выполнить пожелание доктора. (Уходит вслед за АЛИ).

(ЭНИД ждет, пока МИССИС СТАУНТОН не выйдет из холла; затем бросается к письменному столу и составляет телеграмму).

(РОДЖЕРС выходит из столовой).

ЭНИД: О, Роджерс…

РОДЖЕРС: Да, мисс.

ЭНИД: Идите сюда, Роджерс!

(РОДЖЕРС подходит к ней).

Я хотела с вами поговорить. Я слышала, что вы оставляете нас, и хотела сказать, как мне жаль.

РОДЖЕРС: Да благословит вас Господь, мисс Энид. Мне так больно расставаться с вами. Всем добром, что видел я в этом доме, я обязан вам и бедной мисс Вайолет.

ЭНИД: Роджерс, если когда-либо я сделала для вас что-то хорошее, вы можете теперь отплатить мне стократ!

РОДЖЕРС: Ничего против воли хозяина, мисс Энид! Даже не просите меня поступать против воли хозяина.

ЭНИД: Как вы можете любить его?

РОДЖЕРС: Любить его! Нет, нет, я не люблю его, мисс Энид. Но я боюсь его — ах! Я боюсь его. Его взгляд словно режет меня пополам… протыкает меня, как меч. Я не хочу ничего и слышать, потому что мне кажется, что он узнает, и тогда… тогда…!

ЭНИД: Что он может сделать вам?

РОДЖЕРС: О, я не могу, мисс Энид — не просите меня. Что за человек! Что за человек! У него в комнате ребенок, мисс Энид?

ЭНИД: Ребенок?

РОДЖЕРС: Да… молоко… кто пьет молоко? Он сам молоко не пьет. Каждое утро я приношу ему полный молочник. И музыка… для кого он играет?

ЭНИД: Музыка! Вы тоже слышали музыку. Я так испугана. Я в опасности. Знаю, мне грозит опасность. (Встает).

РОДЖЕРС: Опасность, мисс Энид?

ЭНИД: И вы можете спасти меня.

РОДЖЕРС: О, мисс Энид, я не могу… не могу… у меня не хватит храбрости. Я не могу.

ЭНИД: Я лишь хочу, чтобы вы отправили телеграмму.

РОДЖЕРС: Телеграмму, мисс Энид?

ЭНИД: Они не выпускают меня, а мне нужно отправить телеграмму.

РОДЖЕРС: Видно, и меня не выпустят.

ЭНИД: Вы могли бы немного подождать, незаметно выйти и сходить на почту.

РОДЖЕРС: Что написано в телеграмме, мисс Энид? Говорите медленно. Моя бедная старая голова теперь соображает не так хорошо, как раньше.

ЭНИД: Передайте этот листок телеграфисту.

РОДЖЕРС: Нет, нет, я должен убедиться, что там нет ни слова против хозяина.

ЭНИД: Это мое дело, и только мое. Имя вашего хозяина и вовсе не упоминается. Вот видите… телеграмма мистеру Шерлоку Холмсу — он мой друг. Бейкер-стрит, Лондон. «Приезжайте как можно скорее. Прошу вас, поторопитесь». Вот и все. Дорогой Роджерс, это для меня столько значит… пожалуйста… пожалуйста, отправьте телеграмму.

РОДЖЕРС: Я теперь соображаю не так ясно, как раньше.

ЭНИД: О! Возьмите телеграмму, прошу вас, Роджерс! Вы сами говорили, что я всегда была добра к вам. Вы отправите телеграмму, правда? (Протягивает РОДЖЕРСУ листок).

РОДЖЕРС: Да, да, отправлю, мисс Энид. (Кладет листок в карман).