Шанс на ошибку (СИ)

— Что со мной произошло? Какой чудесный вопрос, Гарри. С чего бы начать? — она подошла к нему ближе и ткнула пальцем в грудь. — Может с того, что после Войны я чувствовала себя опустошенной и уничтоженной? Или с того, что мои родители находились на другом континенте и не помнили, кто я такая? А может напомнить тебе о том моменте, когда я рассказала тебе и Рону, что нашла книгу, которая поможет вернуть их память, но вы сказали, чтобы я оставила все как есть? Или как вы не замечали, что я превращаюсь в ходячий труп? — голос Гермионы сорвался на крик и она не заметила, как дверь её спальни открылась. — Что из этого тебя заинтересовало, Гарри Поттер? Ничего? Так, позволь я продолжу список. Может быть, тебе будет интересно, как я сходила с ума и находила своё утешение в боли? Да, Гарри, я сама себя калечила, чтобы забыться. Я сама в себя направляла палочку, наносила себе порезы и упивалась болью. Это тоже недостаточно интересно? А как тебе история о том, что я неделю пролежала без сознания, и возле меня сидел не ты, не Рон, а Блейз Забини, интересная?

Крик Гермионы оглушал её саму, но она не могла остановиться. Слишком много в ней кипело злости и обиды на человека, которого она считала долгие годы своим лучшим другом, частью своей семьи.

— Или тебе занятным покажется история о том, как меня пытали Круциатусом несколько вечеров подряд, чтобы у меня появился иммунитет к этому чертовому заклятию? Как на меня накладывали Империо и учили противостоять ему? — гриффиндорка испепеляла бывшего друга взглядом и не останавливалась. — Где ты был, когда я разрывалась между учебой и поисками вариантов спасения моих родителей? Или ты не находишь это важным? Так вот, только Забини и Малфой были рядом, а вы просто отвернулись от меня. И, чтобы ты знал, я смогла спасти своих родителей. Да, я провела эти каникулы дома, рядом с ними и они помнят меня, они любят меня. А знаешь, какой ценой я добилась этого? Своей душой, Гарри Поттер. Их спасение стоило мне души и я ни капли не жалею об этом. Во всем мире существует только одна вещь, о которой я жалею каждый гребанный день. Это то, что раньше я точно так же была готова отдать эту душу за тебя и Рона. Но, как показала жизнь, вы не заслуживаете даже поганого галлеона, не говоря уже о душе. А теперь пошел вон из моей комнаты, Гарри Поттер, и не советую тебе попадаться мне на глаза. Потому что я сделаю то, чего не смог Волан-де-Морт. Мне бояться нечего, моя душа не пострадает.

Ошарашенный Поттер не смог выдавить из себя и слова, он никогда не видел столько гнева, ярости и злости в своей подруге. И проверять серьезность её слов он сейчас был не намерен, он хотел дать время ей остыть. Гермиона проследила за ним взглядом и заметила, что дверь в спальню открыта и в проходе стоит Забини.

— Мерлин, — она бессильно выдохнула и плюхнулась на кровать. — Ты там давно стоишь?

Забини закрыл дверь за Поттером и подошёл к подруге.

— Не так давно, но слышал достаточно, — он приземлился возле Гермионы. — Думаю, что вся гостиная Гриффиндора слышала достаточно.

— Плевать. Я не сказала ничего такого, за что мне было бы стыдно. Поттер слишком долго считал себя святым.

— Это ваши проблемы. Я бы хотел с тобой обсудить то, что услышал.

— Что именно тебе было непонятно?

— Тебя пытали Круциатусом? Империо? Кто? Когда?

— Ты слишком много хочешь знать, Блейзи.

— Ты не ответила ни на одно мое письмо, позволь хотя бы сейчас получить от тебя ответы.

— Это было в первом семестре, у меня был учитель.

— Кто?

— Блейз, довольствуйся теми ответами, которые получаешь.

— Ладно. Что означает «мне стоило это души»?

— Честно, я до конца так и не поняла. Как видишь, я жива, просто чувствую себя иначе и не сказала бы, что это плохо. Мне просто наконец-то стало плевать на то, что чувствуют другие люди. Я стала какой-то жестокой, бездушной.

— То есть, ты живешь, как и прежде?

— Ну, во мне произошли некоторые перемены, но в целом — да.

— Да, я заметил. Гриффиндор сменил цветовую гамму?

— Чёрный мне по душе.

— Как твои родители?

— Они в полном порядке.

Они болтали ещё несколько часов, и Гермиона чувствовала, что ей становится легче. Блейз рассказал о том, как познакомился с новым кавалером своей матери и провел каникулы в солнечной Италии, она же, в свою очередь, рассказала ему о том, как начала курить и пить во время отдыха дома, поведала ему увлекательную историю своего визита в Малфой-Мэнор и диком желании запустить Аваду в Асторию. Время близилось к ужину, Гермиона быстро напялила на себя черную водолазку и до непристойности короткую юбку, обнажая длинные тонкие ноги.

— Ох, Гермиона, — Блейз оценивающе посмотрел на подругу. — Когда ты говорила, что твои предпочтения в одежде немного изменились, то я себе представлял точно не это.

— Брось, Блейзи, — фыркнула Гриффиндорка. — Я прекрасно выгляжу.

— Я и не спорю, — Забини театрально поклонился перед ней. — Позвольте вас сопроводить на ужин, мисс? А то боюсь, что вас могут украсть.