Шахта

Сталлису нужно добраться до рации. Сообщить: «Код-34» – полицейский в опасности. Он так и не вытащил пистолет. Если погибнет, будет «Код-10-19». Если пристрелит эту мерзость, у него спросят, насколько были оправданы его действия. Можно стрелять, только если ты уверен, что не попадешь в случайного свидетеля, который может находиться за целью.

К черту эту болтовню.

Сталлис выхватил «магнум» из кобуры, передернул затвор, приложил дуло к грудине чудовища и нажал на курок. Пистолет издал глухой бах и по рукоятку увяз в зыбучих песках грудной кости. Даже после того, как пальцы Сталлиса, сжимавшие пистолет, разжались, он продолжал висеть.

Удар. Удар. После четвертого удара затылком о раму Сталлис перестал чувствовать что-либо. От рамы отлетели тонкие щепки. Осколки стекла впились ему в затылок.

Слизнеобразное создание чихнуло, и пистолет вылетел из его груди, приземлившись в лужу вязкой крови. Из дула все еще шел дым. Сталлис прислонился к стене. Его тело раскачивалось, словно под воздействием алкоголя, и отказывалось падать на пол.

Чудовище в галстуке было заторможено и сбито с толку. Оно знало, что жило в этой квартире. Знало, что здание хотело, чтобы так и оставалось. Но что ему делать дальше?

Скелетированная рука медленно поднялась, словно управляемая неумелым кукольником, дотронулась до рукоятки ножа, торчавшей из плеча, и ощупала ее, как подросток, который впервые трогает свою щетину. Да. Инстинктивное поведение – вот ключ.

Чудовище со смачным скрежетом выдернуло лезвие из своего плеча. Оно провело кривую, сочащуюся линию, от уха до уха, через макушку Сталлиса. Костлявые пальцы схватились за окровавленные края кожи и потянули вниз, обнажив влажное угощение.

Чудовище было не в состоянии думать. Его инстинкты были отрывочными, стихийными – кусочки памяти, сваленные в бесформенную кучу как элементы пазла. Какая-то его часть хотела вернуться во влажное убежище в тоннелях. Другая была голодна. Третья – мучима непостижимыми кошмарами, невозможными образами, такими же странными и чужеродными, как телепатические сигналы, посылаемые представителями другого вида.

И еще одна часть хотела вернуть себе глаза. Острые глаза, ненавидящие евреев.

Двадцать один

Джонатан не боялся ни высоты, ни темноты. Узкая шахта его не страшила, так как он не страдал клаустрофобией. Ее замкнутость была иллюзорной. Спуск напомнил о тех днях, когда он лазил по пещерам, весь в глине и по локоть в дерьме летучих мышей.

Приятно волновал тот факт, что внизу ждет неопределенность. Он чувствовал себя живым. Его судьба находится в его собственных руках. Забытое чувство, по которому он так скучал…

Спуститься будет несложно. Силы его бицепсов и предплечий хватит на короткий спуск. Ямайка смотрела, как он оттолкнулся от подоконника и повис на кабеле, упираясь резиновой подошвой ботинок в гофрированный металл. Джонатан переложил свой вес на импровизированную альпинистскую веревку из кабеля удлинителя, и та натянулась как гитарная струна.

– Тсс, – предостерег он. Ямайка придерживала провод.

Он держался за кабель левой рукой, а правой нащупал следующий узел. Его ноги соскользнули со склизкой, влажной стены шахты. Спуск будет похож на серию коротких падений от одного узла до следующего… а следующий находился на уровне колен.

Несмотря на крепкую хватку, кабель проскальзывал через его кулак с угрожающей скоростью. Он почувствовал, как его обдало воздушной волной, поднимающейся снизу. Он намотал провод на руку в кожаной перчатке и соскользнул к следующему узлу. Его качнуло в сторону, и он по инерции ударился лицом о гофрированную сталь. Под закрытыми веками сверкнули молнии шока. Сердце бешено заколотилось, пригоняя волну крови к мозгу, который наводнили страшные мысли о скорой кончине, сталкиваясь друг с другом словно автомобили на скоростном шоссе.

Он повис, раскачиваясь как маятник. На его верхнюю губу из носа скатилась капля крови.

– Джонатан! – Даже ее беззвучный шепот гулко отразился от стен металлического тоннеля.

Оранжевая оплетка скрипнула, скользнув по деревянной раме, и на волосы Джонатана упали хлопья краски. Он не открывал глаза и попытался стабилизироваться на ощупь.

– Я в порядке, в порядке. Тсс!

Ржавая сталь, о которую он оцарапал ухо, была покрыта толстым слоем слизи. Наверное, талый снег, попавший сюда с крыши и растопленный теплом здания. Слизь казалась более скользкой, чем просто грязная вода. Если Джонатан хочет продолжить изображать из себя Бэтмена и остаться в живых, ему следует быть осторожнее. Но осторожность требует времени. И он не хотел сплоховать перед Ямайкой.

Джонатан уперся ногами в стену, проткнув слизь носками ботинок и оставив глубокую царапину на металле, потом снова перенес весь свой вес на кабель. Его дыхание выровнялось. Спокойно. Спокойно. Все хорошо. Он открыл глаза и понял, что завис в двух с половиной метрах от ярко освещенного окна ванной, в котором виднелся силуэт наблюдавшей за ним Ямайки. Ее голову окружал серый нимб волос. Выражения лица не было видно.

– Ванна сдвинулась, – шепнула она.