Сгусток Отроков

Голос девушки тянется лениво, провоцирующе, почти мурлыкая.

— В этом поселении все разделены на четыре группы — Варны. Что-то вроде сословий, только, ммм… с духом.

Ухмыляется ещё шире, глаза блестят. Развлекается, что ли?

— Брахманы — это те, кто любит болтать о высоких материях, духовные лидеры, философы. Кшатрии — воины, те, кто защищает и может врезать, когда надо. Вайшьи — те, кто заботится о ресурсах, такие предприимчивые. А Шудры — наши милые трудяги, которые держат все на своих плечах.

Рой наклоняет голову вбок.

— Значит, вы нас всех будете распределять? Кто умный, кто сильный, кто красивый, а кто душа компании?

В его голосе слышится насмешка. Амрит лишь улыбается, её взгляд медленно скользит по его телу сверху вниз, словно она оценивает каждый дюйм.

— Примерно так, котик.

Ого, котик! То есть — все сладкие, а ему Амрит уже мурлычет буквально, её улыбка становится ещё шире, глаза блестят в отсветах огня. В них прячется озорство. Облизывает губы, как будто пробует что-то запретное. Рою, кажись, может знатно свезти этой ночью.

— Но это не просто распределение, как на команды. Это испытание, шоу на выживание. Шоу — в прямом смысле этого слова. Для тех, что повыше, во внутреннем городе, за вратами. Все хотят увидеть, кто вы на самом деле, когда никто не смотрит. Без прикрас, без фильтров. Так что давайте, удивите их, мои красавчики. И меня заодно.

Кристина тихо вздыхает и смотрит на неё с тревогой в глазах.

— А если мы не пройдём ваши испытания?

Кристина сглатывает, её голос дрожит. Внутри неё идёт борьба между страхом и решимостью узнать правду.

Амрит пожимает плечами, её глаза становятся чуть холоднее, как будто она переключает тумблер внутри себя.

— О, тогда будет действительно весело, моя хорошая.

Амрит облизывает губы, так, будто эта мысль тонущих в хаосе новобранцев ее возбуждает.

— Здесь либо найдёшь своё место, либо уступишь его кому-то другому, и поверь, это будет быстро. Никто не будет тебя держать за руку, никто не будет нянчиться. Так что лучше научись плавать, а не тонуть.

Она вытягивает ноги, её поза — расслабленная, почти вызывающая, демонстрирует свои босые ступни. Вызов самому комфорту, и единение с природой — явно про нее.

Майя хмурится, её глаза горят любопытством. Хочет раскопать что-то, что Амрит старается скрыть.

— И кто решает, где мы окажемся?

Майя сжимает губы, её голос твёрд, взгляд цепкий, как будто она уже предчувствует ответ и готова к нему.

Амрит поднимает одну бровь и отвечает, скрестив руки на груди, словно готовится к интересной игре.

— Они, я, вы, котёнок. Воля случая. Ваша натура — сама за себя все решит, явит себя и бла, бла, бла…

Её голос становится мягче, почти соблазнительным, её слова словно обнимают каждого из нас.

— Не забивайте голову ерундой. Но помните, многое зависит от вас самих. Что покажите, то и получите. Ваши сила, слабости, готовность идти до конца ради других… Это будет шоу. Повторю еще раз и много раз буду еще повторять. Настоящее шоу, о котором вы потом будете рассказывать своим внукам. Горячо, обещаю.

Подмигивает, играя с нашими страхами и ожиданиями.

— Недоговорки, ходишь вокруг да около, почти как и другие Фасилитаторы. А обещалась быть внятнее.

— О, Нэл, сладкий мой. Ты не понял. Я внятнее. Куда уж чем остальные.

Она улыбается шире, и я чувствую, как воздух вокруг нас становится напряжённым. Амрит сидит перед нами, её тело выглядит расслабленным, но глаза сверкают, как у хищника, который видит добычу. Этот вызов — не просто слова, это проверка, готовы ли мы справиться с неизвестностью. Испытания… Догадка о том, что нас уже давно испытывают, становится все менее призрачной.

— Когда начнутся испытания?

Амрит бросает взгляд на брезент шатра. омываемый стеной дождя, затем переводит взгляд на нас, улыбаясь почти насмешливо.

— Завтра утром, мои маленькие герои. Так что готовьтесь. Это будет весело.

Подмигивает, словно добавляя: «если доживёте до утра».

— Нет. Амрит, теперь ты меня не поняла. Говори прямо — вы уже испытываете нас?

Тишина, повисшая после этих слов, лишь подчеркивает напряжённость. Улыбается, словно хищница. Треск костра снова наполняет ночной воздух, оживляет тихие разговоры юных ребят. Атмосфера немного расслабляется, но напряжение остаётся, словно затаившаяся змея.

— Держи эту мысль. Может, да, а может, нет. Прямо сказать не могу, но, сладкий мой — ты смекалист.

— Не можешь или не хочешь?

— Не могу. Прямо не могу. Но думаю, ты и так уже все понял. Помните — это шоу. В первую очередь — для других.

— Значит, на площади этой…

— Ох, ох, ох… Ну у вас тут и душно!

Амрит вытягивается на земле, раскинув ноги и накинув капюшон на голову, её взгляд скользит по нашим лицам, и я ощущаю, как она проникает вглубь, оценивая каждого, словно решая, кто сможет выдержать, а кто нет. Этот её взгляд, скептический и оценивающий, не похож на взгляд учителя. Скорее, он напоминает взгляд охотника, высматривающего слабости.

— Ну что, «Се-ме-нА».

Слегка растягивая слова и добавляя нотку иронии в голос, Амрит будто передразнивает.