Сгусток Отроков

Факелы, мерцающие на фоне чёрного полотна ночи, выхватывают сцены — трое незнакомцев, фигуры напряжённые, агрессивные. Я еще далеко, но как и тогда днем, уже вижу и слышу их прекрасно. Вот они передо мной… Но иллюзия того, что я рядом, диссонирует с бегом вверх по тропе. Стопы хлюпают по быстрорастущим лужам. И топать еще очень прилично.

Фатих. Он стоит напротив этих троих, шатаясь, глаза блестят пьяным огнём. Кайл рядом, напрягшийся, видно, что нервничает. Эти трое явно не настроены дружелюбно: крепкие, небрежно одетые, со шрамом на лице впереди ухмыляется, будто готов вот-вот броситься. Один из парней держит в руках бутылку, которую, похоже, забрал у Фатиха, и лакает из горла остатки.

— Эй, верни!

Голос Фатиха громкий, но слова растягиваются. Фатих вытягивает руку и пытается забрать бутылку. Слишком неуверенно. Братец Фата еле стоит на ногах. Настолько крепкое пойло у торгашей?

— Это моя, понял?

— Твоя?

Шрамолицый ухмыляется и оборачивается к своим приятелям.

— Слыхали, пацаны? Он говорит, что это его.

— Ну да, вообще-то моя. Моя терапия от реальности.

Фатих уже не просто просит обратно бутыль, он хмурится и делает шаг вперёд, но в его движениях больше упрямства, чем силы.

— Ладно, терапия, чтоб это ни было. Как скажешь!

Шрамолицый смеётся и вдруг резко бросает бутылку в высокий валун рядом с моими ребятами. Она разбивается, стекло разлетается в стороны. В том числе и в недовольные лица Кайла с Фатихом.

— Теперь её точно ни у кого нет.

— Утка с мордой беляша, да ты издеваешься, что ли⁈

Фатих бросается вперёд, пытаясь ударить шрамолицого, но тот легко уклоняется, рука проваливается под напор каплей дождя.

— О, смотри, боец проснулся!

Второй парень, на две головы выше Фаты, улыбаясь половиной рта, будто вторая онемевшая, подталкивает Фатиха, и тот падает на колено. Мокрая смесь грязи летит в стороны, а Фатих ругается несвязным матом вполголоса.

Сколько еще мне бежать, чтобы войти в общую с парнями сцену у полосатого шатра?

Не пойму… Видимо узнаю, когда увижу себя в их досягаемости. Пока — ноги бегут, тело трясется. А я смотрю в приближении. Держитесь, ребята, главное — без глупостей. Домосед-выпиваха Фатих и Кайл, незнакомец по сути, сын говнюка и урода… Не уверен, что они будут сдержанными.

— Эй, эй, давай, хватит…

Кайл резко наклоняется, пытаясь помочь Фатиху, но третий мордоворот с гнилыми зубами отталкивает его назад от упавшего, словно лёгкую куклу кидает Кайла к осколкам бутылки. Коричневая лужа, куда окунулась его ладонь, темная и мутная, но в центре проскальзывают алые потоки. Кровь, смешавшись с дождевой водой, перетекала цветным пятном в контрасте с серыми оттенками окружающего мира. Вокруг стоит гул голосов и смеха. Мордовороты смеются над их беспомощностью.

Быстрее… Лазер под боком, стоит достать и…

— Вот же чертов муд…

Кайл прикусил язык. Кажется трое незнакомцев его не услышали, смеясь и опрокидывая раз за разом Фатиха, который с трудом и упрямым упорством вставал на ноги. Кайл вынул из лужи руку, тут же окрасившуюся алой струйкой, с каждой секундой становящейся толще. Молча, стиснув зубы, снова пытается подойти к Фате и растолкать нападавших. Но на его пути трио. Не пройти, не протиснуться. Угрожающе скалятся.

Пока эти трое лишь издеваются да развлекаются. Жизни не угрожают. Пока. Предчувствие нехорошее. Бежать быстрее уже не могу, ноги и так еле слушаются.

— Убирайся отсюда, яйцескрёб! Мы еще не закончили нашу беседу с хлюпоносым!

Прорычав, шрамоликий головой протаранил черепушку Кайла. Тот, пошатнувшись, опять упал в ложу.

Взгляд Кайла скользит по округе в поисках чего-то, что может помочь. Я. Я уже почти могу. Я точно уже где-то рядом. Лазер… Рукоятки нет. Твою ж направо, неужто оставил у Крис или выронил по дороге…

Меня Кайл пока не заметил. Зато заметил обломок стекла рядом с собой.

«Не надо!» — практически вырвалось из моей гортани. Но нет. Нельзя выдавать свое присутствие, мне нужно на этих скотов выскочить внезапно. Нельзя…

Собравшись с силами, Кайл схватил осколок и, сделав шаг вперед, закричал.

— Отойди от него!

Его голос звучит уверенно. Неудивительно, что мордовороты остановились, приоткрыв рот и переглядываясь.

Разумный ход. Но кончится все может хреново.

Я бегу. Уже тут. Я в кадре своего приближенного зрения. Я вижу себя со стороны. Дыхание сбивается, пальцы сжимаются в кулаки. Подбегаю и хватаю одного из парней с гнилыми зубами за плечо, тяну того назад. Он теряет равновесие. Падает плашмя, головой об камень. В отключке.

Как в игре на приставке, в которую мы гоняли с Фатой в его высокой крепости одиночества. Непривычно контролировать действия, не видя все, как обычно. Движения немного неловкие. Не могу расфокусироваться и смотреть на все своими глазами. Все сбоку, как приблизил тогда картинку, так и не отпускает. Будто камеру установил, а сам убежал… И прибежал в момент съемки.

— О, ещё один герой!

Шрамолицый поворачивается ко мне, его грубый кулак взмывает вверх, но я успеваю отклониться. Чувствую, как воздух режет лицо.