Сезон прогулок босиком

– Я позаботилась обо всем. Когда мы закроемся, Кэмми побудет тут, пока не раздаст все пикник-ланчи. Сегодня утром на автоответчик поступило еще семь заказов. Да, я делаю еще шесть дополнительных для тех идиотов, которые не соображают, что предзаказ означает предварительный и заказ.

– Такие находятся в любой толпе, – усмехнулась Мишель.

Хелен перевела взгляд на Шанса.

– Как он?

– Лучше.

– Я приберегла для него кое-что.

Она отдала Мишель миску с парой крупных ребер. На них осталось немного мяса, хоть и без соуса.

– Спасибо, – поблагодарила Мишель. – А я думала, вы кошатница.

– Да, но мне кажется, что он приличный пес. Таких я уважаю. – Она сдвинула брови. – Только пусть он держится подальше от моей кухни. Здесь не позволено бывать даже мистеру Усачу.

– Хорошо, мэм.

Хелен просияла:

– Вы хорошая девочка, Мишель.

– Я стараюсь.

Она вернулась в свой кабинет, Шанс тащился рядом. Запустив компьютер и проверив сообщения, она вывела пса на поляну и дала ему кость.

Он обнюхал ее, бережно схватил зубами и отнес на солнечное место. Там шлепнулся на траву и, вздохнув от счастья, стал ее грызть.

– Шанс!

Из дверей отеля выскочила Габби и побежала к собаке. Мишель хотела ее остановить; она не знала, как еще недавно голодавший пес отнесется к приближению девочки. Вдруг решит, что она хочет забрать у него кость?

– Габби, стой!

Но было уже поздно. Десятилетняя девчонка бросилась на пса. Шанс выпустил кость и, казалось, напрягся. Габби обхватила его руками, и они покатились по траве. Шанс вилял хвостом.

Мишель вздохнула с облегчением и даже опустилась на траву.

– Я слишком стара для таких стрессов, – пробормотала она, глядя, как девочка играет с собакой. Потом Шанс принялся снова грызть кость, а Габби прислонилась к нему и стала читать книжку.

Мишель говорила себе, что пора браться за работу, но не могла пошевелиться. Сидеть на солнышке было так хорошо. Через несколько минут на нее упала чья-то тень. Мишель открыла глаза и увидела стоявшую рядом Полин.

– Вы выглядите спокойнее, – сказала психотерапевт. – И лучше.

– Спасибо.

Полин села возле нее на траву.

– Хотите рассказать мне об этом?

– У вас когда-нибудь бывают выходные?

– Трудовой азарт, – усмехнулась Полин. – Вообще-то вы можете послать меня куда подальше.

– Я бы, пожалуй, даже назвала конкретное место.

– Вот почему вы мне нравитесь. – Полин расхохоталась. – Теперь расскажите опытному психотерапевту, что происходит.

Мишель устроилась поудобнее и вытянула перед собой ноги.

– Я не пью. Я посещаю каждый день занятия. Для ветеранов, не для АА[14].

– Что ж, как вам удобно.

– У меня все еще проблемы со сном, но уже не такие. – Она показала на Шанса. – Он тоже помогает.

– Не сомневаюсь. – Полин пристально посмотрела на нее. – И что еще?

– В город вернулся мой отец. Я не видела его с семнадцати лет. – Она кратко пересказала мыльную оперу, в которую тогда превратилась ее жизнь. – Он оправдывался, но не называл реальные причины своего поступка.

– Когда люди руководствуются исключительно эгоистичными мотивами, им трудно в этом признаться. Сказать правду о чем-то подобном – значит увидеть себя в другом ракурсе, менее привлекательном. Вот они и выдумывают истории. Мы все так делаем. Рассказываем истории, чтобы объяснить необъяснимое. Справиться с ситуацией. Иногда они даже помогают нам выжить, пережить то, что иначе могло бы нас раздавить.

Мишель сорвала несколько травинок.

– Это как когда Карли считала меня виноватой в том, что ее мать сбежала, бросив ее на попечение алкоголика-отца?

– Что-то в таком духе. Конечно.

– И когда я ненавидела Карли за то, что она оставалась здесь, пока я служила в армии, хотя и пошла туда добровольно?

Полин кивнула.

Мишель сидела молча несколько минут, обдумывая эту информацию, и наблюдала, как пес грызет кость, а девочка развалилась рядом с ним как в кресле.

Каких бы Карли ни наделала ошибок, с Габби у нее было все хорошо. Мишель сомневалась, хватило бы у нее самой сил и решимости одной, без поддержки вырастить ребенка. Она и с собакой-то еле справлялась.

– Я не хочу, чтобы он вернулся в мою жизнь, – пробормотала она. – Хочу, чтобы он уехал. Это плохо?

Полин коснулась ее руки.

– Мысль о том, что мы должны беззаветно любить родителей, какие бы неприятности они нам ни причиняли, – полная фигня. – Она усмехнулась. – Скажем так.

– Вы ругаетесь. Молодец.

– Вы не моя пациентка. Я могу быть собой.

– Кажется, теперь вы мне больше нравитесь.

– Я рада. – Она снова стала серьезной. – Сейчас вам меньше всего нужно, чтобы из-за приезда отца открылись старые раны. Я согласна с вами. Продержитесь этот визит, а потом уже разберетесь с собой.

– Это ничего?

– Вы спрашиваете у меня позволения или хотите знать, здоровое ли это решение?

– И то и другое.

– Действуйте. – Полин встала и отряхнула джинсы. – Сегодня у нас занятия. Мы с Сетом решили: если люди готовы пожертвовать праздником ради укрепления брака, значит, у них серьезные намерения.

– Удачи.

– Спасибо.

* * *