Северный Удел

Он глотнул из прихваченного пузырька и уставился на меня остекленевшим взглядом. Я опустил глаза к карте. Центральное здание. Каретная и конюшня сзади от крыльев. Каретный въезд, круг дорожки. Цветники и лужайки. Флигели и гостевой дом с одной стороны. Недавно отстроенный павильон и еще два дома – с другой. Поле. Аллея. Где-то за бумажным краем, за воротами – ротонда. И все это скоро исчезнет, сгорит, разрушится.

– Я не уверен в успехе, – сказал я.

– А кто уверен? – фыркнул Лопатин. – Я займусь кострами и прочим.

Вместе с Тимаковым он вышел из комнаты.

– Николай Федорович, – пряча пузырек, повернулся к обер-полицмейстеру Терст, – вы не могли бы поговорить с мужской частью семей? Если кто-нибудь решит остаться, это было бы большим подспорьем. Скажите об императоре.

– Скажу. Правда, уважения нынче в семьях…

Покинутый Сагадеевым стул запоздало скрипнул.

– Что ж, – Терст хлопнул ладонями по коленям, – пойду и я. Бастель, займетесь окнами первого этажа? Времени мало. Часов шесть до сумерек.

– Постойте.

Я накинул мундир, нащупал в широком кармане «Фатр-Рашди».

– Да? – обернулся цехинский божок.

– Господин полковник, – сказал я, – осведомленность и удачливость противника видится мне естественной только в том случае, если этот противник находится в курсе всех дел и перемещений. То есть обладает информацией из первых уст. Или же сам находится в ее средоточии. Мне кажется, это вы.

Я достал «Гром заката» и нацелил его в грудь Терсту.

– Браво, – улыбнулся он. – Я думал, вы сообразите раньше.

* * *

Он медленно, очень медленно отнял пальцы от дверной ручки.

– Не шевелитесь, – сказал я.

– Не шевелюсь, – Терст застыл, глядя на меня чуть ли не с отеческой добротой. – Правда, вы очень не вовремя прозрели, Бастель.

– Я не знаю, вовремя или нет, – я приподнял пистолет на уровень бритого полковничьего лба. – Но ваше умение не спасет вас от пули.

– Я верю, – Терст слегка наклонил голову, заглядывая в черноту дула. – Он заряжен?

– Гуафр, да!

– Тогда это опасно, – спокойно прокомментировал он. – Я ведь тоже сначала думал на людей в своем окружении. На Тимакова, на своего адъютанта, на капитана одного, на вас в том числе. Да-да, думал, дуэль – это же такая приманка для меня. На вашего отца тоже. Правда, достаточно быстро отказался от глупых подозрений.

– Почему же?

– Все очень просто…

Я не уловил движения жилок, я вообще ничего не уловил – «Фатр-Рашди», блеснув серебряной накладкой, как живой, вдруг прыгнул из моей руки в руку Терсту. Словно в цыганском фокусе с лесками или в одном из номеров заезжего иллюзиониста Маскелайна.

Вид мой с обхватившими пустоту пальцами был, наверное, комичен. Терст же быстро преломил стволы «Грома заката» у курков.

– Действительно заряжен, – он посмотрел на меня: – И выстрелили бы?

– Возможно, – пытаясь скрыть досаду, я с независимым видом подсел к столику. – Что теперь?

– Ничего.

Терст сел напротив. Подвинул мне пистолет.

– Зачем это?

– Берите-берите. На вашем месте, Бастель, я бы тоже подумал на начальство. В первую очередь. Только потом… – Терст сделал паузу, когда я накрыл ладонью резную рукоять «Фатр-Рашди». – Только потом сразу бы передумал.

– Почему?

Терст вздохнул:

– Что-то вы, Бастель… Включайте голову. Мы же с вами уже сошлись на том, кем может быть наш противник. Во всех наших выкладках присутствовал человек деятельный, с обширными знакомствами, но… скажем так, удаленный от власти как по положению, так и по крови. Власть и связанные с ней возможности, как ни странно, накладывают весьма характерный отпечаток на действия и способы решения тех или иных проблем. В нашем ведомстве, как вы знаете, я вообще привил нелюбовь к сложносочиненным конструкциям. Чем проще план, тем верней его исполнение, тем меньше случайностей может привести к его срыву. А что мы имеем здесь? С тем же казначеем вашим?

– Я понял, – хмуро сказал я, пряча «Фатр-Рашди».

Но Терст не успокоился:

– То, как поступает наш с вами противник, говорит о том, что на самом деле он очень стеснен в средствах достижения цели. Да, у него есть могущественный элемент, «пустая» кровь. Но каких людей он использует? «Козырей», ватажников, обслугу, отставников – словом, людей низких, с которыми, видимо, только и может войти в контакт, подавить. Он одиночка. Дерзкий. Талантливый. Самонадеянный. Он идет на убийства, поскольку понимает, что по-другому он высокой крови не достанет. А знаете, как поступил бы я? Полковник впился в меня острым взглядом.

– Нет, – вынужден был ответить я.

– Очень просто. Скажем, с согласия государя императора (у меня же есть влияние на него) предложил бы высоким семьям в знак единства с народом и на благо науки сдать в хранилище университета по «клемансине» крови. Или затеял какую-нибудь каталогизацию образцов для опознания, на всякий непредвиденный случай. Тихо, без сенсаций и без убийств. Потом, – грустно заметил Терст, – вы забыли, Бастель, о дуэли. Зачем мне было с вами возиться тогда? Набрал бы крови с трупа.

Я потер лицо ладонями.

– Извините, господин полковник. Я плохо соображаю в последнее время. Я совсем… Я не могу понять, кто…