Север – Юг

— Ох, Йатех, знаешь же, как оно бывает…

— Нет, не знаю.

— Ну идет такой в академию в Йерлеше или Кенте или вступает в братство, а через год, два или пять лет кончаются у него деньги на науку или что-то там нарушит — и его изгонят. Потом может лишь вступить в армию или сделаться сельским лекарем — таким, от геморроя и коровьего бешенства. Но может и присоединиться к банде. К счастью, таких-то случается немного.

— Ну что ж, теперь-то — и вовсе на одного меньше. Что с остальной бандой?

— Вышлю утром гонцов к ближайшим заставам. Но не думаю, что сумеют их выследить. Те, скорее всего, разбегутся и станут искать спасения поодиночке.

— Разбегутся… — Йатех взглянул в сторону ворот. — Часть из них ранена, удирать быстро не смогут.

— Даже не думай об этом.

— О, отчего бы?

— Ты мне нужен.

— Договор недействителен. Ты сам об этом сказал.

— Люди говорят разные глупости, а потом о них жалеют. Я — жалею. И прошу тебя остаться, Йатех, остаться и охранять мою семью. Так, как сегодня. Я поговорю с Элл, даже если мне придется…

— Ничего тебе не придется, Аэрин-кер-Ноэль.

Она стояла позади, все еще в ночной рубашке, с мокрой тряпкой в руках. Встала на колени и приложила ее ко лбу сына.

— Я приказала слугам разодрать несколько твоих рубах на перевязку. И приготовить воды. Сколько раненых?

— Семеро.

— Сейчас мы ими займемся. — Склонившись над сыном, она говорила ломким голосом, короткими, рваными фразами: — Я… я всего лишь женщина с равнин, воин. И у меня нет причин любить сынов иссаров. Мой отец и брат погибли от ваших мечей. Но… но сегодня ты спас жизнь моего сына. Я…

Она взглянула вверх на укутанную фигуру. Аэрин удивился, увидев, что она плачет.

— Я… чувствую, словно предаю их память. Но если бы тебя нынче здесь не было… — Она оборвала себя. Вытерла рукавом слезы. — Могу только повторить вслед за мужем — прошу, останься, Йатех. Останься и охраняй мою семью.

Только сама Великая Мать знала, чего ей стоило произнести эти слова.

Иссар стоял перед ними, чуть-чуть раскачиваясь вперед-назад. Аэрин знал, что он молится. Схватил жену за руку, призывая взглядом к тишине.

Наконец Йатех сделался неподвижен. Из-под витков материи донесся тяжелый вздох:

— Хорошо, Элланда и Аэрин-кер-Ноэль, я останусь в вашем доме и стану его охранять так, как если бы он был моим собственным.

Он поклонился им с достоинством.

— Еще одно, Йатех… — Аэрин только теперь кое-что вспомнил.

— Да?

— Спасибо.

* * *

— У-у-ух, я и не думала, что такое вообще возможно. — Она потянулась, словно кошка, просыпающаяся от дремы на солнышке. — Как ты это сделал? Надо положить одну ногу сюда, вторую — туда, а третью… ох, это была не нога.

Они оба рассмеялись.

— Через минутку покажу тебе снова. Но сейчас…

Она услышала, как он встает и ходит по комнате. Звякнуло стекло.

— Я надеюсь, что ты любишь теплое вино. Другого у меня нет.

Она ощутила кубок в ладони, вино было терпким, сладковато-терпким и крепким.

— Красное альтарское, любимое вино отца.

— Он дал мне несколько бутылок.

— А ты его любимчик. Иногда мне кажется, что Эраф должен тебе завидовать.

— А ты?

— Я? Я — твоя любимица, верно?

— Так и есть. Ты, и Серен с кухни, и та новая служанка, как там ее… Ох! — застонал он, когда она ткнула его в солнечное сплетение.

— Не советую тебе вспоминать ее имя, — проворчала она, массируя себе запястье. — Ты и вообще не должен знать имен других девушек. Не после того, что я им о тебе понарассказала.

— Ха! Так это твоих рук дело. А я все думаю, отчего они убегают, едва меня завидев. Своему кузену ты тоже нарассказала сказочек?

— Хергену? Нет, этот-то всегда был паяцем и сам.

* * *

Аэрин шагал по саду своей городской резиденции, искренне жалея, что не находится нынче где-нибудь в другом месте. Решающее значение для появления этой мысли имело присутствие племянника. Молодой офицер, недавно представленный к званию лейтенанта четвертой роты полка Леопарда, гордо вышагивал в начищенной до блеска кольчуге, в шлеме и с мечом. Серый плащ, обшитый красной оборкой — знаком ранга, — носил он так, словно тот был императорским пурпуром.

Его взгляды — или то, что он считал таковыми, — соответствовали всему его образу.

— Говорят, кархоны чинят какие-то препятствия нашим купцам. Не могу дождаться, пока мы покажем им, у кого здесь власть.

Или:

— Говорят, те грязные псы из клана Деедхир украли двадцать голов скота. И скоро они заплатят за это своей кровью.

Как если бы пехота и вправду могла что-то сделать с кочевниками.

— Мой капитан говорит, что, возможно, вскоре мы отомстим за поражение под Эфхарин. Полк Леопарда вернет свою честь.

Это последнее прозвучало особенно грозно. Аэрин решил вмешаться в непрерывный поток похвальбы:

— В последний раз, когда полки ударили по иссарам, вернулась едва пятая часть солдат. А потом восточный Айрепр истек кровью.

Взгляд светло-голубых глаз выражал искреннее удивление.