Север – Юг

— Элл, мы не одни… — Потом он внезапно схватил ее и поцеловал. Несколько ближайших возниц и торговцев радостно засвистели.

— Негодник… — Она вырвалась, покраснев, словно пион. — А я так переживала. Ты не мог прислать гонца?

— Это был всего десяток бандитов. Наверное, хотели отбить фургон-другой и отступить. Мы убили нескольких, остальные сбежали. У меня ранили восьмерых. Именно поэтому я направил фургоны в Анталер. У них лучшие лекари в провинции. А знаешь, что случилось бы здесь, узнай женщины, чьи мужья и сыновья отправились со мной, о нападении?

Она скривилась.

— Ты прав. Я сглупила.

— Отнюдь нет. Просто пошли я гонца — это только усугубило бы ситуацию.

Он повернулся к девочке. Та все еще стояла сбоку, надутая, как видно обиженная на весь мир.

— А ты? Не поздороваешься с отцом?

Она повторила поклон:

— Приветствую, отец.

Тот драматично застонал:

— И ты тоже? За что?

Жена пожала плечами:

— Меня не спрашивай. Последние дни она ходит злая, словно шершень.

Полотно фургона откинулось, и оттуда показалась светлая голова мальчишки.

— Мама не позволяла ей ездить на Сивке. И приказывала учиться поэзии. И танцам. Хочет сделать из нее настоящую даму. — Мальчик хихикнул, словно от удачной шутки.

Аэрин присел на корточки перед будущей дамой.

— Настолько плохо?

Она кивнула.

— Никакой конной езды?

На этот раз вмешалась мать:

— Она ездит верхом. По-мужски. В платьях до середины икр. Видны ее ноги. Всякий раз, когда садится на коня, здесь начинается истинное столпотворение. Преимущественно из молодых пареньков. А она уже слишком взрослая для такого.

Во время тирады матери Исанель опустила голову и начала хлюпать носом. Аэрин минутку-другую сражался с собой. Потом он взглянул на дочь, словно увидев ее впервые в жизни. И правда, ей скоро исполнялось тринадцать, она подрастала. Он кашлянул:

— Боюсь, что мать права. Если ты хочешь ездить верхом, придется использовать дамское седло, как и всем хорошо воспитанным девушкам. И не делай такое лицо, а не то все, что я тебе привез, достанется кузине Вионетт…

Она сразу перестала всхлипывать.

— А что ты мне привез?

— А поцелуйчик?

— Отец! При людях?

— Никто не смотрит, давай.

Она медленно подошла, поцеловала его в щеку. Он посмотрел на нее с упреком.

— Это что ж, поцелуй? А я…

В этот момент Эраф выскочил из фургона, размахивая над головой кривым мечом:

— Эйа-а! Ха-а! Иссарам юфир.

Отец поймал его за руку, почти наверняка спасая от случайной декапитации.

— Эраф. Это не игрушка. — Он осторожно отобрал у сына оружие.

Клинок у меча был длиной дюймов в тридцать, искривленный, сужающийся до острого, словно игла, кончика. Округлая гарда и прямая полуторная рукоять, обернутая черной кожей и увенчанная стальным навершием. Никаких гравировок на клинке или рукояти. Оружие, созданное для битвы, а не для украшения.

— Где ножны?

— В фургоне.

— Ступай за ними. Только, ради Великой Матери, не ройся больше в сундуках с оружием.

Аэрин взглянул на жену и замер. Бледная, с ужасом в глазах, она прижимала к себе дочь, уставившись на что-то за его спиной. Увы, он знал, что могло ее испугать.

Повернулся.

Сзади стояла фигура в свободной, до земли, одежде цвета песка, подпоясанная мастерски сплетенным поясом. Лицо чужака было закрыто несколькими витками материи. Над его плечами виднелись рукояти двух мечей, идентичных тому, который купец как раз держал в руках.

Незнакомец поклонился, прикладывая руку к сердцу.

— Приветствую, госпожа сего дома, — произнес с кошмарным акцентом довольно мелодичный голос.

Элланда попыталась выдавить из себя хоть слово. Из-под повязки донесся вздох.

— Ты ее не предупредил.

Аэрин застонал.

— Я как раз собирался…

— И что теперь?

— Как-то уж ей объясню.

— Сейчас или когда она отсюда сбежит?

* * *

Она засмеялась, вспомнив это.

— Думала, что мать меня придушит. Да я и сама была напугана. Иссар. Воитель Ада. Закутанный Демон. Няня частенько рассказывала нам страшные истории о людях с гор, которые приходят и похищают маленьких девочек.

— И мальчиков, — добавил он смертельно серьезным тоном.

— Мальчиков — нет. Мальчикам отрезают уши, нос и закапывают живьем в землю.

— Ах, это потому он едва не потерял штаны, когда смывался с фургона.

— Я не могла с места двинуться. Только мать и оттянула меня на несколько шагов. И тогда начался скандал…

— Верно, я помню.

* * *

Он стоял рядом с фургоном, глядя, как светловолосая женщина тянет назад дочку. Аэрин бросил на него извиняющийся взгляд и двинулся за ней, все еще с мечом в руке.

Он чувствовал себя не в своей тарелке. Люди каравана приняли его присутствие скорее прохладно, но после стычки несколько дней назад начали относиться к нему с чем-то вроде уважения. Как и он — к ним. Они вместе сражались, вместе пролили кровь врага. Правда, этого мало, чтобы считать их аль’федри — друзьями; но достаточно, чтобы они стали лаагха — товарищами по путешествию.

Однако теперь оказалось, что эти тридцать человек — малая часть чужаков, с которыми ему придется встречаться. В афраагре Аэрина обитало всего-то раза в три-четыре больше человек.