Читаем Север и Юг полностью

Миссис Торнтон весь день просидела в столовой, с минуты на минуту ожидая известий о счастливом союзе сына с мисс Хейл. Сколько раз она вскакивала при малейшем звуке, чтобы уже в следующий миг поймать выпавшее рукоделие и вновь начать прилежно работать иглой, пусть запотели очки и ослабла рука. Много раз дверь открывалась, и кто-то незначительный входил в дом по незначительному делу. Всякий раз после этого каменное лицо теряло застывшее решительное выражение и становилось непривычно мягким, задумчивым и даже унылым. Миссис Торнтон не позволяла себе думать о безотрадных последствиях женитьбы сына и направляла мысли в привычное хозяйственное русло. Новобрачным потребуется свежее столовое белье, а потому рачительная хозяйка приказала принести корзины со скатертями и салфетками, чтобы провести тщательную ревизию запасов. Обнаружилось некоторое смешение ее вещей, помеченных инициалами Д.Х.Т. — «Джордж и Ханна Торнтон», — с вещами сына, купленными на его деньги и, следовательно, помеченными его инициалами. На некоторых старинных изделиях из драгоценного голландского дамаста, каких теперь не сыскать днем с огнем, тоже стояли эти инициалы. Миссис Торнтон долго ими любовалась — когда-то эти вещи составляли ее гордость, — а потом, нахмурившись и сжав губы, аккуратно убрала буквы Д и Х. Подходящих красных ниток, чтобы вышить новые инициалы, в шкатулке не оказалось, а посылать за новыми не хватило духу. Рассеянно глядя в пустоту, она представляла различные сцены, где ее сын, ее гордость, ее собственность, выступал главным героем. Но почему он так долго не возвращается? Наверняка остался с мисс Хейл. С тяжелым вздохом пожилая дама должна была признаться себе, что любовь сына неизбежно отодвигала ее, мать, на второе место, и ужасная боль буквально пронзила насквозь. Она не могла понять, физическое это страдание или моральное, но пришлось сесть, а спустя минуту услышала, как хлопнула дверь. Миссис Торнтон пришлось быстро выпрямиться, чтобы встретить триумфатора и разделить его радость, ни единым намеком не выразив собственного разочарования. Будущая сноха как личность в мыслях отсутствовала. Ей предстояло стать женой Джона и занять в доме место хозяйки, но кроме этого следствия величайшего торжества существовали и другие, не менее блестящие: изобилие и комфорт, фарфор и столовое серебро, честь, любовь, покорность, сонм друзей появятся так же естественно, как драгоценности на королевской мантии, а потому не заслужат отдельной благодарности. Выбор Джона поднял бы над миром даже кухарку, а мисс Хейл не так уж плоха. Родись она в Милтоне, миссис Торнтон смогла бы проникнуться к ней симпатией: красивая, пикантная, гордая, дерзкая, умная. К сожалению, полна предрассудков и крайне невежественна, но чего же еще ожидать от уроженки юга? Внезапно на ум пришло сравнение с Фанни, от которого та отнюдь не выиграла, и миссис Торнтон впервые обратилась к дочери с резкими словами, обидев бедняжку без видимой причины, а потом, словно себе в наказание, оставила любимое, внушающее гордость занятие и сосредоточилась на чтении «Комментариев к Библии».

И вот наконец раздались долгожданные шаги! Она услышала, как сын входит в холл, хотя в это время дочитывала предложение и могла бы механически повторить мысль слово в слово. Обостренные чувства отмечали каждое движение: вот он остановился возле вешалки, вот помедлил возле двери. В чем же дело? Она готова к любому исходу.

И все же голова не поднялась от книги. Джон подошел к столу и остановился в ожидании, пока матушка дочитает и обратит на него внимание. И вот наконец это произошло.

— Итак, Джон? — с нарочитой досадой, что ее оторвали от увлекательнейшего занятия, спросила миссис Торнтон.

Он знал, что означает лаконичная фраза, и хотел было отделаться шуткой: переполненное горечью сердце смогло бы над собой посмеяться, — но мать все же заслуживала правды. Джон зашел сзади, чтобы она не смогла увидеть выражение лица, склонился и, поцеловав, пробормотал:

— Никто меня не любит. Никому я не нужен, кроме тебя, мама.

Пытаясь сдержать слезы, он отошел к камину. Миссис Торнтон поднялась и медленно приблизилась к сыну — впервые в жизни у полной сил женщины едва ли не подкашивались ноги. Положив руки ему на плечи — благо рост позволял — и заглянув в лицо, пожилая дама произнесла:

— Материнская любовь послана Господом, а потому бесконечна, в то время как любовь девушки похожа на дым: меняется вместе с ветром. Значит, она тебя отвергла, мой дорогой мальчик?

Миссис Торнтон улыбнулась, однако улыбка больше напоминала собачий оскал. Джон покачал головой.

— Я ей не подхожу, мама. Впрочем, чему тут удивляться…

Миссис Торнтон что-то процедила сквозь зубы. Слов было не разобрать, однако, судя по взгляду, явно какое-то проклятие, причем суровое. И все же сердце матери ликовало: Джон по-прежнему принадлежит только ей одной.

— Мама! — поспешно проговорил Торнтон. — Прошу, ни слова против нее. Избавь. Сердце мое живо. Я все еще ее люблю, и люблю еще больше, чем прежде.

Перейти на страницу:

Все книги серии Эксклюзивная классика

Кукушата Мидвича
Кукушата Мидвича

Действие романа происходит в маленькой британской деревушке под названием Мидвич. Это был самый обычный поселок, каких сотни и тысячи, там веками не происходило ровным счетом ничего, но однажды все изменилось. После того, как один осенний день странным образом выпал из жизни Мидвича (все находившиеся в деревне и поблизости от нее этот день просто проспали), все женщины, способные иметь детей, оказались беременными. Появившиеся на свет дети поначалу вроде бы ничем не отличались от обычных, кроме золотых глаз, однако вскоре выяснилось, что они, во-первых, развиваются примерно вдвое быстрее, чем положено, а во-вторых, являются очень сильными телепатами и способны в буквальном смысле управлять действиями других людей. Теперь людям надо было выяснить, кто это такие, каковы их цели и что нужно предпринять в связи со всем этим…© Nog

Джон Уиндем

Фантастика / Научная Фантастика / Социально-философская фантастика

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Тяжелые сны
Тяжелые сны

«Г-н Сологуб принадлежит, конечно, к тяжелым писателям: его психология, его манера письма, занимающие его идеи – всё как низко ползущие, сырые, свинцовые облака. Ничей взгляд они не порадуют, ничьей души не облегчат», – писал Василий Розанов о творчестве Федора Сологуба. Пожалуй, это самое прямое и честное определение манеры Сологуба. Его роман «Тяжелые сны» начат в 1883 году, окончен в 1894 году, считается первым русским декадентским романом. Клеймо присвоили все передовые литературные журналы сразу после издания: «Русская мысль» – «декадентский бред, перемешанный с грубым, преувеличенным натурализмом»; «Русский вестник» – «курьезное литературное происшествие, беспочвенная выдумка» и т. д. Но это совершенно не одностильное произведение, здесь есть декадентство, символизм, модернизм и неомифологизм Сологуба. За многослойностью скрывается вполне реалистичная история учителя Логина.

Фёдор Сологуб

Классическая проза ХIX века