Север и Юг

— Может, мне надеть каждое по очереди, чтобы ты посмотрела и приняла окочательное решение?

— Да-да! Так будет лучше.

Девушка вышла из комнаты. Очень хотелось превратить несвоевременное переодевание в веселую игру, шутку: например, склониться перед матушкой, словно перед королевой, — но сразу выяснилось, что чудачества воспринимаются как неуместная помеха важному делу и вызывают раздражение, а потому пришлось вести себя скромно и серьезно. Маргарет не понимала, с какой стати мир (ее мир) так озаботился выбором платья, однако в тот же день, стоило упомянуть об обеде в разговоре с Бесси Хиггинс (в связи с новой служанкой, которую обещала подыскать миссис Торнтон), как та внезапно встрепенулась.

— Боже мой! Неужели вы пойдете на обед к Торнтонам, на Мальборо-стрит?

— Да. Это тебя удивляет?

— Не знаю. Просто они общаются с самыми знатными людьми Милтона.

— А нас ты не считаешь таковыми, да, Бесси?

Девушка густо покраснела: ее мысли сразу прочитали, — и попыталась объяснить:

— Понимаете, — они общаются только с теми, у кого деньги, но, по-моему, у вас их не много…

— Да, не много, — подтвердила Маргарет, — но мы образованные люди и всегда жили среди образованных людей. Разве удивительно, что моего отца пригласил на обед его ученик, выказав тем самым ему уважение? Вовсе не хочу принижать заслуги мистера Торнтона: мало кому из мальчиков-рассыльных удается добиться таких успехов.

— Но ведь вам придется дать ответный обед! Как вы с этим справитесь? Дом такой маленький…

— Ничего, что-нибудь придумаем с «ответным обедом», как ты его называешь. Конечно, не в таких масштабах и с гораздо меньшим количеством гостей. Честно говоря, мы об этом пока не думали.

— Вот уж не могла подумать, что вы будете обедать у Торнтонов, — все никак не унималась Бесси. — Ведь у них бывают члены парламента, даже сам мэр.

— Надеюсь не осрамиться перед мэром Милтона, — усмехнулась Маргарет.

— Но все леди одеваются так шикарно! — вздохнула Бесси, быстро взглянув на ситцевое платье гостьи. Опытный глаз ткачихи оценил его в семь пенсов за ярд.

— Спасибо за заботу о моем достойном виде, — рассмеялась Маргарет. Но у меня много великолепных платьев. Еще неделю назад я бы сказала, что они слишком хороши для нынешней жизни, но на обед к мистеру Торнтону — возможно, в присутствии мэра — выберу самое красивое.

— Какое именно? — не скрывая облегчения, уточнила Бесси.

— Платье из белого шелка, сшитое год назад, к свадьбе кузины.

— Подойдет! — одобрила Бесси, откинувшись на спинку кресла. — Не переживу, если на вас будут смотреть свысока.

— О, не волнуйся! Если внешний вид способен спасти от высокомерия избранного общества, то все будет в порядке.

— Очень хочется увидеть вас нарядной, — вздохнула Бесси. — Вас не назовешь хорошенькой: не хватает белизны и румянца, — но знаете, я видела вас задолго до того, как мы впервые встретились.

— Что за ерунда!

— Да, правда. Ваше лицо: прямой спокойный взгляд темных глаз, густые блестящие волосы, лоб, такой же гладкий и чистый, как сейчас. Вы являлись, чтобы дать мне силу: я черпала ее из вашего глубокого мягкого взгляда, — и всегда были в чем-то белом и сияющем — как собираетесь одеться сейчас. Да-да, это вы!

— Нет, Бесси, — как можно деликатнее возразила Маргарет. — Это был всего лишь сон.

— Иногда мне снятся другие сны. Разве в Библии мало героев? Сны видят все, даже отец в них верит! Нет, повторяю, что видела вас наяву. Вы шли прямо ко мне, и волосы развевались от быстрого шага, как это бывает в жизни. И были вы в белом блестящем платье, которое собираетесь надеть. Позвольте мне прийти и посмотреть на вас. Хочу увидеть и прикоснуться, чтобы убедиться, что это точно вы.

— Дорогая Бесси, это всего лишь твоя фантазия!

— Фантазия или не фантазия, а вы приходили, и я заранее знала, что это вы, когда видела легкое движение. А когда оказывались рядом, у меня сразу становилось легче и спокойнее на душе. И теплее, как возле камина в холодный день. Вы сказали, что обед двадцать первого. Умоляю, позвольте прийти и взглянуть.

— Конечно, приходи, пожалуйста, но не говори так — твои слова очень меня расстраивают. Очень!

— Тогда буду молчать. Прикушу язык. Но только все это правда.

Маргарет надолго задумалась, а потом наконец предложила:

— Если хочешь, мы можем об этом поговорить, но только не сейчас. Скажи, твой отец участвует в забастовке?

— Да! — ответила Бесси мрачно — совсем не так, как говорила пару минут назад. — Но не только: и люди Хампера, и рабочие других фабрик тоже. В этот раз женщины не отстают от мужчин — такие же дикие. Продукты дорожают, а им надо кормить детей. Наверное, Торнтон заткнет им рот какими-нибудь подачками: если будут деньги на картошку и крупу, это немного смягчит материнские сердца.

— Не говори так! — взмолилась Маргарет. — После таких слов мне стыдно идти к нему на обед.