Сеть Алисы

— Никто не удосужился известить моих родителей, что дочь их забросила учебу. Все знают, что девушки вроде меня в университет поступают не ради отличных оценок, они подыскивают себе мужа из выпускников «Лиги плюща». Но я почти ни с кем не встречалась, только изредка ходила на свидания двое на двое, когда однокурснице и ее парню требовалось сбагрить соседа по комнате. А тут взяла и согласилась на свидание вслепую. Вроде Карл его звали. Ужин и кино под открытым небом. Едва начался фильм, парень полез мне под джемпер. Ритуал был известен: поцелуи допускаются, но кавалер получает по рукам, если заходит слишком далеко. Однако в тот раз я подумала: какая разница? У меня, омертвелой, не было сил на все эти трали-вали. И что будет, если я… позволю? Карл этот мне совсем не нравился, но я надеялась… хоть что-нибудь почувствовать. (Что-нибудь, кроме вины и боли. Ни черта не вышло. Только еще больше бесчувственной пустоты.) Карл обалдел напрочь. Не мог понять, почему я его не остановила. Порядочные девушки так себя не ведут, а ведь я была порядочная девушка.

Финн не издал ни звука. От омерзения, что ли?

— Через неделю он опять меня позвал. Я согласилась. Первая проба меня особо не впечатлила, но всем известно, что первый раз — это кошмар. Я надеялась, вторая попытка выйдет лучше. (Нет, все та же пустота.) Видимо, Карл поделился с товарищами, потому что на меня вдруг посыпались приглашения от парней. Я их принимала и со всеми трахалась. Никакого удовольствия не получала, однако шла на это, потому что… — Я запнулась, но проглотила застрявший в горле ком стыда и заставила себя продолжить — …мне было одиноко. (Дыши, Чарли, дыши.) Я устала от своего омертвелого одиночества, мне было легче перенести возню на заднем сиденье с каким-нибудь Томом-Диком-Гарри, чем торчать в своей комнате, рыдать и бесконечно повторять себе, что я могла бы удержать брата от самоубийства. — Я опять судорожно вздохнула. — Вскоре этих Томов-Диков-Гарри набралось изрядно. И разнеслась молва, что Чарли Сент-Клэр даст любому. Даже не надо тратиться на молочный коктейль и билет в кино. Просто усади ее в машину.

Меня душили рыдания. Боясь взглянуть на Финна, я выставила руку в окошко и подставила ладонь ночному ветерку.

— Так и текла моя жизнь: целыми днями я валялась в постели и названивала в отделы по беженцам либо отправлялась на случку с парнями, которые вообще-то мне были гадки. Весной я приехала домой и сообщила родителям, что без мужа брюхата и что меня, скорее всего, отчислят из колледжа. Мать, еще не дослушав, принялась орать, отец задал всего один вопрос: кто отец ребенка? Пришлось сказать, что кандидатов на отцовство шесть или семь. С тех пор отец со мной почти не разговаривал. (Однако ему не уйти от общения, когда я буду без Маленькой Неурядицы. Правда же?)

Финн тихонько прокашлялся. Сжавшись, я ждала осуждения или фразы типа «Спасибо, господи, что уберег от нее», но он спросил:

— Вы сами хотите ехать в клинику? Или этого хотят ваши родители?

Я так удивилась, что впервые за весь разговор посмотрела ему в глаза.

— Разве я похожа на женщину, готовую стать матерью?

— Не мне судить. Я только интересуюсь, чья это инициатива.

Я не знаю, чего я хочу. Да меня никто и не спрашивал. Я несовершеннолетняя, родители все решили за меня и считали само собой разумеющимся, что я должна подчиниться. Противный голосок в моей голове твердил, что я неудачница, не сумевшая помочь Джеймсу, Розе, а теперь и себе, и я даже не задумывалась о другом варианте. Да и какая разница, чего я хочу, если все мои попытки кончаются неудачей? Я хотела вернуть Розу и свое будущее, хотела спасти любимых людей от горя, войны и смерти, но не знала, как это сделать.

Я вдруг растерялась и даже слегка озлилась, потому что спокойный вопрос Финна пробил мою защитную скорлупу. От нее отскакивали все оскорбления, я принимала клеймо «девки-шлюхи-потаскухи», раз кому-то от этого легче. Я притворялась, будто мне все равно, иначе душа моя не выдержала бы.

— Почему вы такой добрый, Финн? Не считаете, что я готовлюсь совершить убийство?

— Я сидел в тюрьме, — тихо ответил он. — И не вправе навешивать ярлыки другим.

— Вы очень странный, — сказала я, чуть не плача.

Он притянул меня к себе, и я, уткнувшись в его плечо, всхлипнула. До появления Маленькой Неурядицы я только и делала, что плакала, но с тех пор как известила о ней родителей, не проронила ни слезинки. Не дай бог расплакаться сейчас, тогда уж я не остановлюсь. От Финна пахло табаком, солидолом и свежим ветром. Я прижалась щекой к его рубашке и несколько раз глубоко вздохнула. Финн докурил сигарету до самого фильтра.

Вдали пробили часы. Три удара. Финн отбросил окурок, я выпрямилась, прижав ладони к глазам. Слезы были близко, но еще не на краю.

Финн убрал руку с моего плеча, я потянулась к дверце.