Сеть Алисы

— Зачем вы отдали ей пистолет? — прошептала я. — Окажись он заряжен, кто-то из нас уже был бы трупом!

— А кто, по-вашему, вынул патроны? — Финн смерил меня взглядом. — Я делаю это каждый вечер. Она меня костерит, но возразить не может, поскольку в мой первый рабочий день чуть не отстрелила мне ухо.

— Ничего себе!

Финн глянул на дверь.

— Теперь все будет нормально до самого утра.

— И часто с ней такое?

— Время от времени. Что-то на нее находит. То запаникует в толпе, то примет за взрыв грохот рухнувших лесов. Предсказать невозможно.

Я отметила, что руки мои все еще прижаты к животу. Маленькую Неурядицу я всегда считала не чем иным, как досадной помехой, однако, увидев пистолет, первым делом прикрыла ее. Я опустила руки, меня всю трясло. Уже давно я не чувствовала себя такой живой, когда ощущаешь каждую свою жилку, каждый волосок, каждую клеточку.

— Мне надо выпить, — сказала я.

— Мне тоже.

Мы прошли в номер Финна, что не вполне соответствовало приличиям, поскольку я была лишь в нейлоновой комбинации, которую использовала как ночную сорочку. Но я велела заткнуться противному голоску в моей голове. Финн зажег свет и достал из сумки фляжку, несравнимо меньше той, что положил на колени Эвы.

— Стаканов, извините, нет.

Он не прибавил «мисс», а я пожала плечами — мол, другого не ожидала, — уже прекрасно зная, какое вырисовывается уравнение.

— Обойдусь без стакана. — Я сделала добрый глоток, смакуя обжигающий виски. — Так что ж получается? Рене. Выходит, Эва его знает. Если он тот самый Рене, у которого работала Роза…

— Без понятия. Знаю только, что в таком состоянии она часто выкрикивает это имя.

— Почему вы мне об этом не сказали?

— Потому что я служу у нее. — Финн хлебнул из фляжки. — Не у вас.

— Ну вы и парочка! — Я фыркнула. — Сплошь секреты, не подступись.

— И на то есть веские причины.

Вспомнился сдавленный голос Эвы, процитировавшей угрозу смерти врагам Германии. Что-то в ней выдавало фронтовичку. Мой встревоженный любящий взгляд ловил перемены в брате, вернувшемся с войны, встречала я и других ветеранов, с которыми танцевала и разговаривала на вечеринках, надеясь распознать в них то, что подскажет, как помочь Джеймсу. Ничего не вышло. Никакие мои усилия брату не помогли, из-за чего до сих пор я казнилась. Но я знала, как выглядит фронтовик, и Эва полностью соответствовала этому облику.

— Думаете, завтра с ней все будет в порядке? — спросила я. Наутро после подобного приступа Джеймс не выходил из своей комнаты.

— Надеюсь. — Перегнувшись через подоконник, Финн посмотрел на ряд фонарей и задумчиво прихлебнул виски. — Обычно утром она держится так, будто накануне ничего не произошло.

Хотелось еще что-нибудь вызнать, но от всех этих тайн и Эвиных закидонов разболелась голова. На время забудем о них, решила я и подсела к Финну на подоконник. Что там было в исходном уравнении? Парень плюс девушка, помноженное на спиртное. Теперь добавим тесное соседство.

— Значит, завтра будем в Рубе, если машина не подведет. — Мое плечо коснулось плеча Финна.

— У меня не забалует. — Он передал мне фляжку.

— Вы так ловко орудуете инструментами. Где научились? — Меня снедало любопытство — в тюрьме, что ли?

— Я автомеханик с младых ногтей. В колыбели играл гаечными ключами.

Я приложилась к фляжке.

— Можно завтра я сяду за руль? Или вы никого не подпускаете к своей «лагонде?»

— Вы водите машину? — Финн удивился, как в тот раз, когда узнал о моей работе. — Я думал, ваша семья держит шофера.

— Мы не Вандербильты. Да, я вожу. Брат научил.

Сладкое воспоминание, проникнутое болью: на «паккарде» Джеймса мы удрали с семейного пикника, и он дал мне урок вождения. Наверное, ему просто хотелось избавиться от шумных родичей. Но он оказался хорошим учителем.

Брат взъерошил мне волосы и сказал: Обратно поведешь сама, теперь ты мастер. Когда я гордо подрулила к дому, мы еще посидели в машине, оттягивая возвращение в семейный гвалт. Я попросила Джеймса быть моим кавалером на все последующие танцы: мы сядем в сторонке и будем потешаться над девицами из женского клуба. Брат ухмыльнулся: Отличная идея, сестрица. Я тешу себя мыслью, что хоть раз помогла ему справиться с его состоянием.

А через три недели он застрелился.

Я сморгнула, отгоняя тягостное воспоминание.

— Возможно, когда-нибудь я пущу вас за руль. — Финн посмотрел на меня, в темных волосах его играли блики света. — Только будьте терпеливы с Гардинер. Она непростая дама. Слегка чокнутая, к ней нужен особый подход. Однако она всегда выкарабкивается.

— Избавьте меня от ваших шотландских иносказаний. — Я сделала еще глоток и отдала ему фляжку, соприкоснувшись с ним пальцами. — Сейчас два часа ночи.

Финн усмехнулся и опять посмотрел на фонари. Я ждала, что он придвинется ко мне, но шотландец опорожнил фляжку и пересел на приступку под окном.