Серые земли Эдема

Президент вздыхает, и в глазах странно расплываются красные, желтые и зеленые огоньки. Возможно, это отражения огней на дисплее. А может быть, президент носит контактные линзы…

– Хорошо. План 'Интеллектуальная картечь', пятнадцатиминутная готовность. Если доклад ЦРУ подтвердит, что информация о нападении сфабрикована, я успею дать приказ об отмене.

Следует возня с ядерным чемоданчиком, которую я не раз наблюдал в старых фильмах. Он больше похож на ноутбук, но меня это уже мало интересует, и я отступаю - сквозь стены, сквозь перекрытия, сквозь залы - на свежий воздух.

И оказываюсь на лужайке - кажется, у южного фасада Белого дома. В глубокой тени стоит вертолет, неспешно вращая лопастями, и волны разбегаются от него по темно-зеленой траве.

Я наблюдаю, как по этой траве почти бегут пятеро: сам президент, его советник, человек с чемоданчиком, и еще двое - наверное, из охраны. Президенту помогают подняться, и лопасти набирают ход.

Вертолет тяжело вздымается в воздух, прибивая винтами траву. Ему всего десять минут лету до аэродрома, где президент пересядет на свой 'Боинг', борт?1. Там по-прежнему будет в курсе всех новостей и сможет отдавать или отменять любые приказы…

Вот только последний он отменить уже не успеет…

Я был предупрежден - шел синхронный отсчет времени, - но все равно это происходит неожиданно.

Сумерки будто взрываются. Призрачной голубизной вспыхивает свет ярче дневного - и сразу меркнет. Снова бело-голубое полотно хлещет по глазам - и снова полная тьма…

Неистовый свет - тьма! Неистовый свет - тьма! Какой-то нечеловеческий ритм - возможно, глаза не могут воспринять этот небывалый свет, и поэтому мозг отключает зрение на короткий момент, пытаясь осмыслить, что же видит…

И включает снова, не в силах понять, что происходит.

Я испытываю нестерпимую тоску. Свет и тьма вращаются перед глазами, постепенно сливаясь в серую пелену и будто затягивая в беспросветную пропасть. Неведомая сила давит на плечи, пригибая к земле.

А ведь я вижу только изображение. Или мне дали почувствовать, как это было?… Никто тогда не знал, насколько усиливается излучение, приходя из открытого космоса, где бьют неисчерпаемые фонтаны энергии.

Все это длится то ли несколько секунд, то ли несколько часов - время словно остановилось. А потом наконец брезжит мутный свет.

Но над головой уже нет темной синевы неба, а вокруг сочной весенней зелени. Словно пепельный полог накрыл мир.

По темно-серой траве бегут серые волны, винты вертолета - он висит в воздухе какой-то ненастоящий, словно вырезанный из картона, - все еще вращаются, но уже видно, что машина начинает крениться. И шума двигателя больше не слышно, все происходит в мертвой тишине.

Видимо, отказало зажигание…

Все-таки у американских президентов хорошие вертолеты: летательный аппарат кое-как выравнивается; замедленно крутя винтом, падает с высоты пятиэтажного дома, и основная сила удара приходится на шасси. Во все стороны летят обломки, вертолет будто сплющивается о землю, но взрыва не происходит - то ли такова конструкция, то ли белая пена, которая сразу облепляет машину, гасит пламя. Приглушенно воют сирены, но ни один автомобиль не несется по серой лужайке, лишь бегут люди. Похоже, все двигатели внутреннего сгорания отказали одновременно…

Скорее всего, президент останется жив. Только вряд ли сможет отдавать распоряжения какое-то время, вряд ли сумеет отменить отданный в спешке приказ. Сибил может радоваться - все получилось даже лучше, чем она надеялась.

Она обрушила-таки небесную кару на свою родину…

Я увидел достаточно и оставляю это место. Если в нашем мире вечны три вещи - предательство, героизм и любовь, - то довольно о предательстве. Пусть следующая история будет о героизме.

Атлантический океан, примерно в 200 километрах от побережья США.

Здесь, в океанских глубинах, темно. Вечерний свет не проникает сквозь трехсотметровую толщу воды, лишь сочится слабое зеленоватое сияние - возможно, это подсветка специально для меня. Континентальный шельф здесь уходит вниз двухкилометровым обрывом, и на склоне в сине-зеленом сумраке маячит какая-то громада. Точка зрения постепенно смещается, и становится видно, что это затонувшее судно - скорее всего, американский пароход, потопленный немцами во Вторую мировую войну. Косо торчат обломки мачт, чернеют жерла упавших труб.

'Огибаю' судно, и в темной глубине различаю воткнувшуюся хвостом в склон большую рыбу…