Серпентин (ЛП)

воде, будучи запертой внутри машины. Я говорила, что чуть не утонула во время одной аварии? Так что, да, и воды я тоже боялась. Сегодня просто день моих самых нелюбимых вещей. Будь я пристегнута, могла бы

даже полюбоваться видом. Вода походила на расплавленную бирюзу и сапфиры, так что зрелище было что

надо, но сейчас она казалось просто еще одной бедой, готовой укусить меня за задницу. Фобии не

поддаются логике

– они основаны на страхе.

– Мы поняли, что все сложно. В противном случае мы бы не забились всей толпой в машину для этих

шпионских игр.

– Я решила забить на то, что мой голос дрожал.

– Капитан Тиберн, офицер Далтон, поездка не будет длиться вечно. Так что, чем бы вы ни планировали

поделиться, можете начинать.

– Сказал Эдуард, и звучал он куда дипломатичнее меня. Интересно, звучал бы он так же, если бы сидел на

коленях у Олафа?

– Ранкин был одним из моих лучших парней.

– Сказал Тиберн.

– Дел закрыл больше всех. Получил больше признаний, чем кто-либо, кого я знаю. Я хотела увести тему в

русло переговорческих техник Ранкина, но Эдуард коснулся моей ноги и покачал головой. «Пусть Тиберн

говорит» как бы намекал он, так что я заткнулась и позволила Тиберну продолжить.

– В Лос-Анжелесе, где он начал свою карьеру в полиции, у него была такая же репутация. Он перебрался в

Аризону

– хотел себе дом с задним двориком, и чтоб соседи были приятные. В Лос-Анжелесе на зарплату

полицейского так не пошикуешь, насколько мне известно. Потом он работал в Фениксе. Я был шокирован

тем, что детектив с его репутацией хочет перебраться в наше захолустье. Ранкин ответил, что хочет, чтобы

его сын рос с семьей, большая часть которой живет здесь. В этом был смысл, так что я просто порадовался, что он теперь в моей команде. Два года назад я получил еще одного крутого специалиста из большого

города, когда детектив Далтон решила оставить Нью-Йорк и перебраться к нам. Далтон продолжила:

– Нас разбросали по городам, чтобы мы, как практики, демонстрировали свои умения на службе, поскольку об их пользе уже все были наслышаны. Если ты сам не выберешь место, тебя просто отправят

куда попало. Я устала от снега, хотела пожить пару лет под солнцем

– это было бы к лучшему. Если честно, незадолго до того у меня был парень в силовых структурах, и это

немного усложняло мне жизнь. Я говорю об этом только потому, что теперь я уверена, что мое разбитое

сердце.

– Она набрала воздуха в легкие перед тем, как продолжить.

– Открыло меня перед Ранкиным. Открыло меня его способностям. Он может чувствовать твои самые

сокровенные желания

– то, чего лично тебе не хватает в жизни, и предлагает тебе это. Более того

– он даже воплощает это. После двух лет отношений с ним мне захотелось выйти замуж и завести

настоящую семью, но он не мог дать мне этого.

– Потому что уже был женат.

– Сказала я.

– Да, но я понимала, что его жена в курсе. Черт, да я бывала у них на ужинах и на семейных праздниках. Я

даже была в списке тех, кто мог забрать его сына из школы в случае чего.

– Очень прогрессивно и полиаморно.

– Заметила я.

– Я думал, это не скажется на их работе, раз жену Ранкина устраивают его отношения с Далтон.

– Добавил Тиберн.

– Я был уверен, что это не мое дело.

– Вам не надо объяснять мне такие вещи, капитан. Я вообще последняя, кто имеет право кидаться

камнями в чужую личную жизнь.

– Сказала я.

Олафа. Я двигалась достаточно быстро и смущенно, чтобы Бернардо поймал меня перед тем, как я успела

свалиться.

– Просто хочу уточнить, Отто. Тебя устраивает, что Анита закончит эту поездку у меня на коленях?

– Поинтересовался Бернардо. Олаф кивнул. Его очки вернулись на место, так что больше никто в машине не

увидел проблеск его ярко горящих глаз, которым он поделился со мной. Я надеялась, что они уже

вернулись к его человеческим черным, но, судя по мурашкам, которые бегали по моей коже, это было не

так.

– Да.

– Хорошо.

– Сказал Бернардо, и внезапно руки, осторожно державшие меня секунду назад, обвились вокруг. Он

немного приподнял меня и передвинул в более удобную позицию. Я не сопротивлялась. Я просто спокойно

обняла его за шею без позыва лихорадочно схватиться за что-нибудь в страхе за свою жизнь, пока машина

бесконтрольно вертится на дороге. Я обняла его и позволила ему обнимать меня в ответ. В этом не было

романтики

– так просто было безопаснее.

– Я завожу машину. Мы готовы ехать?

– Спросил Тиберн. Все согласились.

– Если обещаете, что остаток пути будет чертовски скучным, то да.

– Сказала я. Он усмехнулся.

– Я приложу все усилия, чтобы вы заскучали, маршал.

– Тогда поехали.

– Сказала я. Мой голос был полон фальшивой жизнерадостности. Тиберн осторожно въехал обратно на

шоссе. Он развернулся возле школы, которая, если верить знаку у дороги, гордо звалась «Домом

Сахароголовых Акул».

– Почему ваши ауры слились?

– Спросила Далтон.

– Вы, видимо, не в курсе, но я

– носитель ликантропии.

– Заметила я.

– Но вы не перекидываетесь.

– Уточнила она.

– Нет, не перекидываюсь. Но один из штаммов ликантропии, который я ношу, львиный.

– А я теперь верлев.

– Добавил Олаф.

– Я все еще не понимаю, как это могло заставить ваши ауры смешаться.