Сердцедёр

Три золотистых луны, по одной на каждого, только что устроились перед окном и забавлялись, строя детям смешные рожицы. Все трое, в ночных рубашках, забрались в постель к Ситроену, откуда было лучше видно. А три игрушечных и прирученных медвежонка водили веселые хороводы рядом с кроватью; очень тихо они пели колыбельную для омаров, чтобы не разбудить Клементину. Ситроен, сидя между Ноэлем и Жоэлем, казалось, серьезно задумался. Он что-то прятал в руках.

— Я ловлю слова, — объяснил он братьям. — То, что начинается... Ага, есть, поймал.

Он поднес, не разжимая, ладони ко рту, и тихонько произнес несколько слов. А потом положил на одеяло то, что было у него в руках. Маленького белого кузнечика. Тут же прибежали медвежата и уселись вокруг него.

— Эй, подвиньтесь-ка, за вами ничего не видно, — сказал Жоэль, и медвежата снова пересели на пол.

А кузнечик поприветствовал всех и начал выделывать акробатические трюки. Дети просто замерли от восхищения. Но очень скоро кузнечик устал, и, послав им воздушный поцелуй, подпрыгнул высоко-высоко и исчез. Но, впрочем, никто особенно не расстроился. Ситроен поднял палец и важно сказал:

— Я знаю кое-что получше! Надо, чтобы пушная блоха укусила тебя три раза.

— И что тогда? — полюбопытствовал Ноэль.

— Тогда можно стать совсем крошечным, ну, каким захочешь.

— И под дверью проползешь?

— Конечно. Да под дверью пролезть ничего не стоит, ведь станешь ростом с блоху.

Заинтересовавшись разговором, подошли медвежата.

— А если говорить слова наоборот, можно стать очень большими? — спросили они в один голос.

— Нет, — ответил Ситроен, — а потом, у вас и так отличный рост. Если хотите, я могу попробовать, чтобы у вас выросли обезьяньи хвосты.

— Ну уж нет, спасибо, — ответил медвежонок Жоэля.

Медвежонок Ноэля вообще отошел, а третий стал напряженно думать.

— Я подумаю, — пообещал он.

Ноэль зевнул.

— Спать хочется. Пойду к себе в постель.

— Я тоже, — сказал Жоэль.

Через несколько минут они уже крепко спали. Не заснул только Ситроен. Он смотрел себе на руки и мигал глазами особенным образом. При этом на руках отрастали два лишних пальца. Надо будет завтра показать братьям.

XXX

16 мартобря

Подмастерью кузнеца было одиннадцать лет. Звали его Андрэ. На его плечи и шею накинули кожаный ремень, и он тянул изо всех сил. Вместе с ним надрывалась и собака. А сзади преспокойно шли кузнец с помощником, изредка подталкивая, когда становилось уж совсем круто, и при этом нещадно поливая Андрэ бранью. У Андрэ болело плечо, но он весь трепетал, думая о том, что скоро войдет в сад большого дома на холме. И он старался как мог. Наконец они добрались до окраины деревни. По красному ручью неслышно скользила лодка Ля Глоира. Андрэ пригляделся и понял, что старого лодочника уже нет. На его месте сидел какой-то странный тип, тоже одетый в лохмотья и с рыжей бородой. Согнувшись в три погибели, он уставился на гладкую непрозрачную воду, позволяя лодке плыть по течению. Кузнец с приятелем радостно пустили его по матери.

Тележка, груженая тяжелыми железными решетками, была совершенно неподъемной. Массивные решетки состояли из мощных квадратного сечения прутьев, поголубевших от пламени горна. То была уже последняя, пятая ездка; предыдущие четыре раза телегу разгружали прямо у калитки сада, и помощники, работающие в доме, сами уносили привезенный материал. На этот раз Андрэ надеялся войти в сад, чтобы быть под рукой у кузнеца и сбегать в деревню, если тот вдруг что-то забыл. Наконец, серпантин пыльной серой дороги, истоптанной потерявшим терпение мальчишкой, вытянулся в прямую линию. Колеса сильно скрипели, телега натужно икала на ухабах и колдобинах. Погода стояла невзрачная и грустная, небо было однородно-тусклым, без солнца, но и дождя вроде бы ничто не предвещало.

Кузнец шел не торопясь, засунув руки в карманы и жизнерадостно насвистывая. Андрэ весь дрожал от напряжения в своей узде. Как бы ему хотелось стать лошадью, чтобы бежать быстрее! Поднатужившись, он увеличил скорость. Сердце его почти что выпрыгивало из груди. Но вот они добрались до поворота. Показалась высокая стена вокруг дома и калитка.

Тележка остановилась. Андрэ стал было ее разворачивать, чтобы выпрячься и войти в сад, но кузнец остановил его, сказав:

— Стой здесь и жди.

— На обратном пути вместе потащим, а то ты, должно быть, устал, — со злобно-насмешливым выражением лица добавил он и дал Андрэ здоровенного пинка, потому что тот все никак не мог освободиться от ремня. Андрэ закричал от боли и побежал к стене, закрывая голову руками. Кузнец рассмеялся добродушным мохнатым смехом. Легко толкая тележку, он вошел в сад и с шумом захлопнул за собой калитку. Сначала Андрэ слышал хруст гравия под колесами, потом звук стал глуше, а вскоре и вовсе стих; лишь ветер трепал плющ на гребне стены. Андрэ всхлипнул, вытер кулаком глаза, уселся на землю и стал ждать.

Сильный удар в бок мгновенно стряхнул с него дремоту и заставил вскочить на ноги. Вечерело. Перед ним стоял хозяин и насмешливо смотрел на него.

— Тебе ведь хотелось туда пойти, а? — спросил он.