Сентябрь

Вновь до Вагнера начали доходить детали окружения. Заросший щетиной мужик, бесшум­но напевающая что-то девушка рядом с колодезным журавлем, убаюкивающая на руках ребенка. Дохо­дящее через открытую дверь дома хрюканье подсвинков. Он гглянул на подхорунжего, кото­рый дро­жащими пальцами отстегивал пряжку блестящего шлема.

- Отправляйся за ними, Мазёл, - скомандовал Вагнер уже более спокойно. – Наверняка успе­ешь, пацаны играют в войнушку, быстро не идут и в обязательном порядке прячутся. Впрочем, пой­дем вместе…

Подхорунжий кивал головой в перекосившемся шлеме, пряжка никак не поддавалась.

- Приведи их, - продолжал запасной. – Все это псу под хвост, они должны вернуться по до­мам, война закончилась. А для них она даже не должна начаться.

Здесь он совершил ошибку. Подхорунжий перестал заниматься пряжкой, опустил руки, гла­за расширились…

- Т-ты… - тихо произнес он. – Ты… трус.

Вагнер застыл на месте, понимая, что сам все испортил. Снова он ошибся в оценке; Мазёл не был ловкачом и мошенником – он был тупоголовым кретином.

- Предатель. Это все из-за таких, как ты… Сам пиздуй домой, пердун старый!

Пальцы подхорунжего копались с застежкой кобуры. Вагнер почувствовал, как его охваты­вает бешенство.

Открытой ладонью он пихнул Мазёла в грудь. Подхорунжий с размаху уселся на задницу, шта­нами размазывая по траве утиный помет. Он хотел было схватиться на ноги, но щелчок затво­ра его остановил. Глаза его глядели прямо в дуло винтовки.

- Лапы прочь! – предупредил Вагнер, видя расстегнутую кобуру и пальцы унтер-офицера, охватывающие рукоять.

Какое-то время ему казалось, что проиграл, но Мазёл медленно отвел руку. По его лицу стека­ли слезы злости.

- Это все из-за таких, как ты… - плохо разборчиво бормотал он. – Трус! Дезертир!

- Панове, панове, - неожиданно вмешался хозяин. – Да что же это вы…

Ствол винтовки очертил полукруг.

- Да я так только… - Мужик отскочил, словно ошпаренный. – Оно, может, ничего и не ста­нется, там на посту всего несколько…

Выстрел прозвучал неожиданно, отразившись от стены леса. После него раздались другие. Наконец очередь из тяжелого пулемета, похожая на ужасно усиленный звук разрываемой ткани. Все замерли на месте.

Недалеко, километра полтора – два, машинально оценил Вагнер. Глухо взорвалась грана­та. Потом следующая. И тишина. Только лишь один-единственный выстрел, более тихий, словно бы из пистолета.

Резервист опустил оружие.

- Все, Мазёл, уже не нужно идти, - буркнул он. – Все кончено. – Он оглянулся по сторонам. – В дом! – заорал со злостью, видя девушку с ребенком, продолжавшую стоять у колодца. – И ты тоже! – крикнул он хозяину, словно столб торчащему посреди двора. Прикрыв козырьком ладони набежав­шие кровью глаза, тот всматривался в линию горизонта.

Подхорунжий поднимался с земли, избегая взгляда Вагнера. Слезы оставили на его лице грязные следы. Резервист схватил его за плечо и потащил под стену сарая. Мазёл споткнулся и уда­рился о почерневшие доски.

- Забери ее отсюда! – крикнул Вагнер мужику. – Забирай ее и бегите!

- Куда бежать-то? – Мужик беспомощно закрутился на одном месте. – Куда?

- Идиот, - буркнул офицер запаса в адрес унтер-офицера, который опирался о стену сарая и глядел пустым взглядом перед собой. – Придурок…

Он прекрасно понимал бессмысленность собственных слов, но прерваться не мог.

- Войнушки тебе захотелось, - с горечью выплевывал из себя слова Вагнер, сам не зная: то ли в адрес подхорунжего-неудачника, то ли самого себя. – Молись теперь, чтобы их сразу… Сразу же с ними покончили, в самом лучшем случае – взяли в плен. Ведь если нет, если который из них вы­скользнул, то сейчас же приведет их сюда…

Словно бы в подтверждение его слов снова грохнули выстрелы. На сей раз ближе.

- Господи Иисусе! – Мужик подскочил под стенку. – О Боже, идут!

Вагнер хотел выглянуть из-за угла сарая, но не успел. От грохота недалекого взрыва у него даже зазвенело в ушах. Когда он осторожненько глянул, то успел заметить только взлетающую из озерца тину и грязь с клубком перьев. Очередной снаряд из гранатомета выдрал с пасбища клочья дерна. Обломки с шипением пошли вверх и с треском опали на сарай.

- Да забери же ты ее, курва! – взвизгнул подхорунжий.

Он схватился на ноги, не обращая внимания на очередной разрыв, подальше. Схватил за­стывшую девушку, потащил в дом.

- Господи Иисусе… - стучал зубами мужик.

Пули рассекали воздух высоко над их головами; был слышен лишь характерный свист. Резер­вист упал на землю и, прижимаясь к ней всем телом, подполз к углу сарая, выглянул, держа го­лову над самой землей. Обстрел из гранатометов уже закончился, сюда прилетело всего три или четыре снаряда – в этом Вагнер не был уверен. Но он догадался, почему так, ну а увиденное под­твердило его предположения.

Пригнувшиеся на бегу силуэты были настолько близко, что атакующие прекратили огонь, что­бы не поразить собственных людей.