Сентябрь

Вагнер, несмотря на облегчение, не позволил себе улыбнуться. Он сомневался в том, а будет ли офицер запаса, в покрытой пятнами форме и кривых пехотных гамашах, с седыми, лезу­щими из-под фуражки волосами, достаточным авторитетом для подхорунжего. Не знал он, сколько еще значат капитанские звездочки, виднеющиеся на рукавах крадущегося лесами беглеца. Мазёл еще вчера поз­волил себе несколько, вроде как бы и случайных, язвительных замечаний. Он явно хотел проверить, сколько и чего может себе позволить, когда его неоспоримое, казалось, командо­вание над группой подростков внезапно сделалось шатким. По-видимому, его злило восхищение, которое "его ребята" проявляли фронтовому офицеру, пускай и из запаса. Соплякам импонирова­ло то, что Вагнер не бро­сил оружие, как другие, которых они уже успели встретить ранее по доро­ге. Они сразу признали его одним из них, не сдавшимся, давшим клятву Богу и Отчизне продол­жать сражаться. Богу и Отчизне, именно в этой последовательности. Он был из тех, которые, как уже бывало столетиями назад, созы­вали себе дружину и отправлялись в лес.

Вагнер поставил подхорунжего на место. Дрессировка школы прапорщиков еще действова­ла. До Мазёла быстро дошло, что так он ничего не добьется. Теперь капитан стал раздумывать над тем, чтобы заставить его подчиниться себе.

- Пан капитан… - начал было тот.

- Заткнитесь, подхорунжий. – Вагнер сам удивлялся тому, как легко усвоил тон старослужаще­го гражданский, которым он был еще до недавнего времени. Это все из-за военных филь­мов, мельк­нуло у него в мыслях. – Заткнитесь, - повторил он. – Вы не выполнили приказ!

И этого хватило. Годы казарменной муштры перевесили. Бог войны в лоснящемся шлеме и отглаженной форме сломался.

- П-пан к-капитан! – заикнулся унтер-офицер. – Я думал… Ну… как по порядку…

- Хрен ты что там думал, - заявил Вагнер. – Хотел показать, кто здесь главный. Хотел дока­зать соплякам: что бы там ни было, они должны слушать тебя.

Тут он холодно усмехнулся, усиливая растерянность подхорунжего.

- Ну… это же стандартные действия, - выбрасывал из себя слова Мазёл, брызгая капелька­ми слюны. – Разведывательный патруль, обеспечение места постоя.

- Ма-алчать! – Улыбка с лица Вагнера исчезла. – Что ты мне тут пиздишь? Какое еще обеспе­чение? Какого места постоя?

- Согласно уставу…

- Заткни уже свое глупое рыло!

Глядите, выходит уже все лучше и лучше. Нужно было бы еше прибавить "курва". И он тут же поправился.

- Это что вы мне тут, курва, пиздите! Какой в хрен устав! Говнюков в патруль выслал, а сам задницу под крышей греешь!

Теперь уже Мазёл был бледен, словно стена, он так сильно стискивал челюсть, что задрожал­и мышцы на щеках.

- Мазёл, хрен ты моржовый, - продолжал Вагнер с язвительным спокойствием. – Здесь вы с позавчера, так что не пиздите мне тут о рутине. Сам даже носа из халупы не высунул, только жрал и водяру хлестал…

В свою очередь, это впервые ему случилось набрести на подобную сволочь. На войне ни­чего подобного встречать не доводилось; это только сейчас, пронюхав оказию, вылезали такие в чистень­ких мундирчиках. Не было у него ни иллюзий, ни сомнений. Очень скоро, Мазёл довел бы подчинен­ных до гибели. Сам же, вне всяких сомнений, закончил бы как грабитель и бандит.

- Ты куда их, курва, выслал?

Неопределенное движение рукой.

- Туда…

- Куда, курва, туда?

- Ну, туда…

Подхорунжий трясущейся рукой показывал в направлении Нагошева, где над постройками торчала тонкая игла мачты. Вагнер почувствовал, как кровь ударяет ему в голову. Он ткнул Мазёла пальцем в грудь, в самый последний миг удерживаясь от того, чтобы не повторить этого же стволом винтовки.

- Туда, - подавился он бессильной злостью. – А ты можешь сказать: на кой хер?

Мазёл начал отступать на полусогнутых.

- Ну… - выдавил он наконец из себя. – Там пост. Так что… того… разведать…

- Мазёл, ты идиот! Я же вчера еще говорил, что в лесу…

Вагнер прервался на полуслове, почувствовав идущий по спине холодок. Он заглушил прокля­тия под собственным адресом. Ты ведь и сам хрен моржовый, а не командир, пришла ту­манная мысль. Он тряхнул головой.

- Немедленно верни их назад, - тихо и спокойно произнес капитан. Подхорунжий, которого смена тона застала врасплох, застыл на месте.

- К… как? – беспомощно простонал он.

- У тебя, что, нет связи? – спросил резервист, уже зная ответ. У Мазёла и не могло быть свя­зи. Не был он похож на такого, который о подобном подумает. Вагнер схватил его за воротник кителя и притянул к себе.

- Тогда пиздуй за ними! – прошипел он тому прямо в лицо. – Пиздуй, и немедленно, только сними с башки свою блестящую кастрюлю, потому что, курва, тебя сразу же и пришьют… И будет луч­ше, чтобы ты их привел сюда, потому что я тебя лично, курва, пристрелю на месте…

Он замолк; в тишине было слышно лишь свистящее дыхание этой пары. Ну да: кряканье уток и плач ребенка.