Семейные обязательства

Стряпчий Божьей милостью Лавр Савицкий по праву считался одним из лучших юристов Гнездовска и, пожалуй, всего Заозерья. Говорят, что хороший адвокат прекрасно знает законы, а отличный – судью. Лавр знал законы, прецеденты, судей, приставов, стражников, бандитов и черта лысого. Его появление в Управлении стражи Гнездовска обычно сопровождалось зубовным скрежетом следователей, преувеличенной вежливостью начальника и простодушными матерками дежурных. Если в суде подзащитный Савицкого таки получал обвинительный приговор, следователь и прокурор ходили именинниками и задирали нос выше башни ратуши.

Когда отец Георгий узнал сумму гонорара гения юриспруденции, только многолетняя привычка сдерживать сквернословие уберегла его от короткого прочувственного возгласа. Епископ крякнул, подсчитал в уме доступные средства (а он-то, олух, думал, что богат!) и заплатил аванс.

Господин Савицкий пересчитал монеты пухлыми пальцами, положил их в ящик стола, достал блокнот и всем своим видом продемонстрировал готовность работать.

- Итак, - сказал он, выслушав клиента, - моя задача состоит в том, чтобы пана Казимира Штутгарта выпустили под залог или вовсе сняли обвинения? При том, что один потерпевший, - он кивнул на Эрика, - готов признаться в даче ложных показаний, заплатить штраф и извиниться? А вторая потерпевшая спешно отбыла на родину, следовательно, подтвердить или опровергнуть ничего не сможет? Никаких подводных камней, неожиданных свидетелей и скрытых эпизодов дела?

- Верно, - подтвердил отец Георгий.

- Если все именно так, как вы говорите, это будет не сложно.

Савицкий сохранял профессиональную бесстрастность, но у отца Георгия было большое подозрение, что стряпчий хочет воскликнуть: «Да я из такой передряги вытащу Ваську-пьянчугу, не то что знаменитого ученого путешественника!»

- Одно условие, - подал голос Эрик. - Не называйте господину Штутгарту наших имен и не говорите ему о причине отказа от обвинений.

- Как я могу рассказать то, чего сам не знаю? – пожал плечами Лавр.

Когда Эрик и охранитель вышли из конторы адвоката, отец Георгий уточнил:

- Не вздумай предупредить бывшего командира, что мы ему свинью подкладываем.

Эрик мотнул головой:

- Он сам себе свинью подложил. – Бывший бравый вояка немного помолчал и внезапно добавил: - Я ведь когда в Гнездовск ехал, крепко на него надеялся. Думал… А, неважно, что я думал. Ему и в следователях хорошо.

- Разочаровался? – участливо спросил епископ.

- Еще как, - вздохнул Эрик.

Что именно сделал хитрый адвокат, отрабатывая свой немалый гонорар, отец Георгий не выяснял. Да и неважно это. Может быть, засыпал следователей и прокуроров юридической шелухой, предоставил обоснования для снятия обвинений? Или попросту объяснил начальнику управления, в какую роскошную лужу они сядут в суде. Стражники крякнули, шепотом помянули всех родственников Савицкого до десятого колена, но от обвинений не отказались.

Суд назначили через две недели.

Савицкий хитро ухмыльнулся, и в местной газете вышла статья. Автор очень огорчался, что всемирно известного исследователя Мутных Болот какие-то нехорошие люди бездоказательно обвинили в нападении с применением магии. Он сочувствовал Страже, вынужденной расследовать дело, основанное на клевете, когда есть масса настоящих, не выдуманных преступлений. Виктор Берген, следователь Стражи, от комментариев отказался в очень грубой форме.

Суд прошел быстро. Казимира Штутгарта вчистую оправдали, освободили прямо в зале суда, а прокурор даже принес ему неискренние извинения.

Отец Георгий сразу же подошел к бывшему обвиняемому.

- Здравствуйте, господин Штутгарт. Возможно, вы меня не помните, но мы встречались около двадцати лет назад. Вы проводили экскурсию…

Казимир смерил взглядом отца Георгия. Сначала с недоумением, после – узнавая.

- Произошло недоразумение, - извиняющимся тоном сказал епископ. – Меня отправили все уладить. Пожалуйста, пойдемте в карету, я все вам объясню. Примите самые искренние извинения за неудобства, виновные будут наказаны…

- Надеюсь на это, - бросил Казимир.

Отец Георгий негромко, подобострастно говорил всю дорогу до каретного подъезда. Там стояло несколько экипажей. Охранитель подвел Казимира к самому роскошному, открыл перед бывшим принцем дверцу и поклонился.

- Прошу вас.

Одна из лошадей, запряженных в карету, громко заржала, заглушив слабый вскрик и удар. Возница успокоил кобылу, причмокнул и стал править к восточным воротам Гнездовска.

- Хитро придумано, Ваше Преосвященство, - фыркнул Эрик. Он защелкнул наручники на оглушенном Казимире, заткнул пленному рот кляпом и проследил, чтобы тот мог нормально дышать. – Я думал, мы с лихим посвистом двинем штурмовать тюрьму, собирался отговаривать от такого риска.

- Как говорил один умный человек, - охранитель устало откинулся на спинку сидения кареты, - если проблему можно решить деньгами, это не проблема, а расходы. Стар я стал для таких приключений. Спину ломит, зрение подводит, скоро, того и гляди, руки трястись начнут… Ты говорил, у тебя святыня есть? Пора использовать, принц наш в себя приходит.