Семейные обязательства

На все сомнения отец Георгий ответил давным-давно: «Уж лучше я, чем они. Мне их защищать положено». Высокие материи, философия и пространные рассуждения – это не к нему, хотя в голове и вертелись крамольные мысли о том, что для спасения души надо дать этой душе пожить, поработать, что-то понять и вырасти. Убийц называют душегубами – они не дают душам своих жертв достаточно времени для спасения… Ересь это, конечно, придуманная одним из подследственных (кстати, вчистую оправданным). Но что-то есть в этой ереси.

- Эрик, - сказал епископ вслух ровно и спокойно, - мне, похоже, скоро умирать, сердце совсем разошлось. Один ты принца до монастыря не дотащишь, да и не послушают тебя там. Когда почую, что конец пришел, я постараюсь успеть его пристрелить. Если упаду раньше - стреляй ты, но моей рукой. Пусть это на мне будет. А сам спасайся, как получится.

- Слышь, отче, ты это, погоди пока, - попросил Эрик, - а то кто императору мои цацки продаст?

- Попробую погодить, - кивнул отец Георгий. – Мне тоже еще пожить хочется.

Карету ощутимо тряхнуло – они съехали с торной дороги на лесную тропку. Принц подергался и затих, глядя на отца Георгия и Эрика с такой ненавистью, что епископ отвернулся.

Тяжелая парадная карета не была предназначена для поездок по лесной дороге. Весной или осенью они бы уже застряли, но по промерзшей земле она кое-как ехала. Возница тормознул около большого, запорошенного снегом поля.

- Ваше преосвященство, - сказал он отцу Георгию, - дальше не проедем. Вам во-он туда, на заимку, за четверть часа дойдете. А мне на тракт вертаться надо.

- Спасибо, Кастусь, ты очень помог, - ответил охранитель, тяжело выбираясь из кареты. – Езжай, верни карету хозяину. За аренду заплачено, начнет требовать еще – пошли подальше. Батьке и матери кланяйся.

Эрик вытащил из кареты Казимира. Принц попытался упираться, но против бывшего егеря не совладал и понуро подчинился.

Парень-возница поклонился отцу Георгию, сел на облучок и чмокнул лошадям: «Но! Пошли!»

Отец Георгий поправил перевязь с пистолетами и зашагал по краю поля. Когда они почти дошли до перелеска, в том месте, где останавливалась карета, появилось несколько всадников.

- За нами, - равнодушно отметил Эрик.

- Наддай, - прохрипел запыхавшийся охранитель, - в лес.

Принц что-то промычал и упал в снег – мол, как хотите, я тут останусь. Эрик вздернул его за шиворот, поправил корону и прошипел:

- Слышь, высочество, не выделывайся. У епископа пистолет взведенный и нервы ни к черту.

Они шли к охотничьей заимке так быстро, как могли. Охранитель берег дыхание, мысленно поминая недобрым словом свой преклонный возраст, пристрастие к разносолам и пренебрежение тренировками ради более важных дел.

Он узнал одного из всадников. Отец Василий, викарий, его заместитель. Такой же, как он, выскочка из захолустья. Самый юный из охранителей, победитель Лешего… Человек, у которого нет ничего, кроме Официума и церкви. Правая рука Владыки, настоящий протеже Архиепископа, готовый свернуть горы ради высокой цели. Убийца.

И ему нужен Ульрих. Живым.

Не пора ли плюнуть на попытки изобразить милосердие и спасти свою душу?

Эрик почти волоком тащил принца, злобно ругаясь и подкрепляя аргументы кулаками.

Скрыться они не надеялись – всюду лежал тонкий слой снега. Не нужно быть следопытом, чтобы увидеть путь отчаянного бегства. Но на заимке ждали свежие лошади и местный охотник-проводник. Доскакать до незамерзающего притока Нестрижа, сесть в приготовленную лодку – и ищи ветра в поле, точнее, на реке. Таков был изначальный план, предложенный дедом-колдуном, отцом большого семейства, спасенным когда-то охранителем Жар-Птицей от костра.

Они не успели.

Остро закололо сердце пожилого охранителя, в глазах потемнело, он тяжело осел в снег. Грохнул выстрел, но пуля ушла вверх, к кронам высоких сосен. Эрик затейливо выматерился, попытался подхватить еще и епископа, и рухнул рядом, получив подсечку от принца.

Спустя полминуты и несколько ударов – болезненных, но не калечащих – Эрик прочувственно сообщил Ульриху:

- Я хотел тебя прирезать еще в карете. Ты жив только из-за него, - Эрик кивнул на охранителя. – Так что хватай свое спасение на закорки и побежали. Ах, да, у тебя руки скованы… Сейчас. Только не вздумай дергаться, мне терять нечего, навредишь епископу – прикончу.

Если бы не корона, блокирующая колдовство, принц испепелил бы Эрика взглядом. Он нарочито небрежно и не спеша поднял стонущего охранителя, согнулся под его тяжестью и медленно пошел.

- Бегом! – велел Эрик. – Не корчи дохляка, исследователь. Давай, левой – правой!

Принц подчинился.

Они вбежали на кажущуюся пустой поляну с охотничьим домиком. Из-за сугроба появился бородатый мужик с ружьем, одетый поверх тулупа в белый балахон, делающий его почти невидимым в заснеженном лесу.

- Мы с хвостом, - коротко бросил Эрик.

- Угу, - кивнул мужик, качнул ружьем и вернулся в свое укрытие. На избитого принца в короне на завязках, несущего отца Георгия, он даже не покосился.