Семь сувениров

Николай приподнялся. Даниил достал бинт из аптечки и стал его разматывать.

– Нет, друг, – отозвался Николай. – Мне Волков кажется именно живым.

– Живым?

– Да. Он словно и не умирал вовсе. По-прежнему бродит по этой квартире. Наводит меня то на одну деталь, то на другую.

– Забавно… А вот у меня к писателям, художникам и прочим деятелям искусств какое-то неопределенное отношение.

– Какое же?

– Ну… Как вам объяснить… Со школы вдалбливают их биографии в головы, словно сваи вколачивают или гвозди молотками вбивают. Пушкин! Толстой! Достоевский! Тургенев!.. Бам-бам-бам!.. Вот когда просто читаешь их тексты, все встает на свои места, они словно бы сразу оживают. А как учителя или преподаватели за них берутся, так всё… Хочется бежать подальше от этих мрачных привидений на постаментах. Мертвых… Холодных… Давно утративших актуальность…

– Ты не прав, дружище. Хочешь быть классным журналистом, читай всех этих парней. Только именно их тексты читай. Не чужие интерпретации. И не только тех, что назвал. Как можно больше читай. В этих самых текстах – их плоть и кровь. Они самые живые из всех живых. Поверь мне. Я многих живых повидал за свой век… И многих мертвых…

Даниил уставился на Николая своим пытливым взглядом.

– Странно… – сказал он наконец. – Сам не понимаю, почему, но я вам верю.

– Ну давай… Перебинтовывай же меня… Пока я окончательно не вышел из строя.

Даниил открыл баночку с йодом, смочил им вату и как следует продезинфицировал рану. Затем он наложил на рану кусок марли, смоченный йодом, и стал перебинтовывать. Его бледное лицо, с веснушками на щеках и переносице, то приближалось, то удалялось. Николай смотрел на него и чувствовал, как постепенно приходил в себя.

Как только Даниил закончил перевязку, Николай тут же попытался подняться с пола. Одной рукой он держался за стену, другой опирался на руку Даниила. В голове что-то тикало, хлюпало. Перед глазами скользили черные змейки. Он то открывал, то закрывал глаза. Когда он выпрямился, но чуть было снова ни упал на пол. Даниил крепко схватил его за руку и посмотрел Николаю в лицо. Тот стоял с закрытыми глазами и шатался.

– Может все же «скорую» вызовем? – спросил Даниил.

– Даже не думай, – прошептал Николай. – Пока не увижу, что там творится в кабинете Волкова, не успокоюсь. И мне нужно найти кое-что.

– Что нужно найти?

– Да так… Сейчас отдышусь. Ты скажешь, что там хотел Исаев и пойдешь восвояси.

– Нет. Я не оставлю вас.

– Я сказал, пойдешь, значит пойдешь. Помоги мне. Давай дойдем до кабинета.

– Это куда?

– Налево.

Даниил придерживал Николая за руку. Они медленно приближались к кабинету писателя. Дверь была закрыта. Когда они подошли вплотную, Николай толкнул дверь, которая со скрипом растворилась. Даниил и Краснов застыли от изумления. В комнате все было вверх дном. Книги, которые еще вчера стояли ровными рядами на полках библиотеки, валялись на полу, огромными, разрозненными кучами. Из стола были вывернуты все ящики. Их содержимое тоже лежало на полу. Там же Николай разглядел красивую зеленую лампу, старинный чернильный прибор, а также все папки, которые он осторожно просматривал все эти два месяца. На полу же валялись и тетради, в которые Волков записывал размышления о встречах с маньяком Радкевичем. Одним словом, вся комната превратилась в хаос, в огромную кучу, в эклектику из мыслей Волкова, фактов его жизни, моментов, связанных с его семьей и его окружением.

Краснов прислонился к стене и тяжело вздохнул.

– Неужели этот тип меня опередил, – в отчаянии прошептал он.

– Кто? Тот, что ударил вас? – спросил Даниил.

Николай открыл глаза и пристально уставился на Даниила.

– Так. Что там хотел Исаев?

– Он просил все закончить к завтрашнему дню. Просил завтра начать монтировать и озвучивать фильм. Иначе, он сказал, что передаст все собранные материалы кому-то другому и фильм будет выпущен без нашего участия.

– Сильно сказано…

– Что вы собираетесь делать?

– Что-что… Выполнять приказ начальства…

Даниил ухмыльнулся.

– В таком-то состоянии?

– Да… Ну ты иди… – сказал Краснов. – Мне еще нужно тут кое-что завершить.

– Нет. Я не оставлю вас.

– Я сказал, иди. Не спорь. Мне не до споров.

Даниил еще раз пытливо взглянул на Николая, но убедившись в его непреклонности, нехотя развернулся и побрел в сторону прихожей.

– Подожди, – сказал Николай. – Провожу тебя и закрою дверь.

Когда они проходил мимо фресок, составленных когда-то в конце 1980-х Волковым, Даниил с удивлением смотрел то на одного кумира того далекого поколения, то на другого. Для него многие из этих лиц ничего не значили, ни о чем не говорили. Он все время спрашивал Николая, показывая то на Курехина, то на Ельцина, то на Горбачева, то на Рейгана: А кто это? А кто это?

– Ну ты брат даешь! – Удивлялся Николай. – А еще в журналисты собрался.

– А что, они известные личности?

– Ну как бы да… Если бы их не было, возможно, и нашей нынешней реальности, тоже бы не было. Давай. Учись, студент.