Семь столпов мудрости

Я позвал Азиза, и мы поехали прямо в Тайибе, через пространства жесткой лавы, где не было ни одного следа, вдоль сваленных стен разбитого камня. В хижине вождя сидел конклав, заражавший своими настроениями наших посетителей. Они как раз обсуждали, кого послать к туркам, чтобы молить их о милости; мы свалились на них без доклада. Одно это их ошеломило, как утверждение полной безопасности. Мы беззаботно поговорили около часа о стадах и о деревенских ценах, выпили кофе; а затем поднялись, чтобы уйти. За спиной у нас снова загалдели, но теперь их непостоянный дух уловил, что с нашей стороны ветер дует сильнее, и они не послали врагу ни слова, хотя на следующий день их обстреляли бомбами и снарядами за упрямое соучастие на нашей стороне.

Мы вернулись перед рассветом и растянулись на земле, чтобы выспаться; вдруг раздался громкий взрыв со стороны железной дороги, и рядом с нашим спящим воинством разорвался снаряд. Турки выслали бронепоезд с полевым орудием. Лично я не слишком бы возражал, чтобы оказаться их целью, я только начал засыпать и хотел бы поспать подольше: но армия уже проспала шесть часов и задвигалась.

Мы поспешили по ужасной дороге. Над нами появился аэроплан и закружил, чтобы помочь артиллеристам. Снаряды стали ложиться точно вдоль нашей линии марша. Мы прибавили шагу и превратились в беспорядочную процессию, движущуюся очень открытым порядком. Направляющий аэроплан вдруг зашатался, вильнул к рельсам и, казалось, пошел на посадку. Пушка произвела еще один удачный выстрел, которым убило двух верблюдов, но затем потеряла точность: и еще через пятьдесят залпов мы выбрались из зоны обстрела. Они начали карать Тайибе.

Джойс в Умтайе был поднят на ноги стрельбой и вышел нам навстречу. За его высокой фигурой на развалинах угнездился смешанный отряд из представителей каждой деревни и каждого племени Хаурана, пришедший отдать нам дань уважения и служить нам хотя бы на словах. Я оставил их Насиру, несмотря на его усталое отвращение, а сам отправился вместе с Джойсом и Уинтертоном рассказать их о приземлившемся аэроплане, предложив, чтобы бронемашина разбила его на стоянке. Как раз в этот момент еще две вражеские машины появились и приземлились в том же месте.

Однако уже готовили завтрак, первый раз за долгое время. И вот мы сели, и Джойс заметил, что в Тайибе жители обстреляли его, когда он проезжал мимо, очевидно, чтобы показать свое мнение о чужаках, которые разворошили осиное гнездо турок, а теперь удирают!

Мы позавтракали. Потом вызвали добровольцев в машину, чтобы раскрыть вражеский аэродром. Каждый выступил вперед, полный молчаливой решимости и доброй воли, и это взяло меня за душу. Наконец Джойс выбрал две машины — одну для Джунора, другую для меня — и мы проехали пять миль по долине, в устье которой, видимо, приземлился самолет.

Мы приглушили двигатели и поползли вдоль по долине. Около двух тысяч ярдов от железной дороги она перешла в ровный луг, на дальней стороне которого стояли три самолета. Это было великолепно, и мы бросились вперед, прямо в глубокую канаву с отвесными берегами растрескавшейся земли, совершенно непроходимую.

Мы изо всех сил выбирались из нее по кривой, пока не оказались в двенадцати сотнях ярдов. Когда мы остановились, два аэроплана взлетели. Мы открыли огонь, определяя направление по струям пыли, но они уже вышли из-под обстрела и улетали, виляя и грохоча у нас над головами.

Третья машина угрюмо стояла. Пилот и штурман с остервенением крутили пропеллер, пока мы приближались. Наконец они бросились в кювет, когда мы начали всаживать пулю за пулей в фюзеляж, пляшущий под этим градом. Мы выпалили в нашу цель пятнадцать сотен пуль (днем этот аэроплан сожгли) и повернули назад.

К несчастью, два спасшихся самолета успели слетать в Дераа и вернулись, злорадствуя. Один был не слишком умен и сбросил все четыре бомбы с большой высоты, здорово промазав. Другой снизился и аккуратно клал бомбы одну за другой. Мы медленно ползли, беззащитные среди камней, чувствуя себя сардинами в обреченной банке, когда бомбы падали все ближе. Одна обдала ливнем камешков ветровое стекло, но нам только порезало пальцы. Другая порвала переднюю шину и чуть не перевернула нам автомобиль.

Из всех опасностей дайте мне ту, которую можно встретить в одиночку. Однако мы добрались до Умтайе целыми и доложили Джойсу об успехе. Мы доказали туркам, что этот аэродром им не годится, а Дераа был равным образом открыт для атаки бронемашин. Затем я лег в тени машины и заснул; все арабы в пустыне и все турецкие аэропланы, бомбившие нас, не могли помешать моему отдыху. Среди потока событий люди становились лихорадочно неутомимыми: но сегодня мы удачно завершили первый раунд, и необходимо было отдохнуть, чтобы прочистить мозги и подумать о дальнейших движениях. Как обычно, я отключился, лишь только прилег, и проспал до полудня.