Семь столпов мудрости

Когда, шурша, вошел последний, Фейсал рассказал им, что Бог послал средство к победе — две тысячи верховых верблюдов. Наша война должна была теперь беспрепятственно шагать к свободе, к триумфальному окончанию. Они стали в изумлении переговариваться, стараясь сохранять величие и быть спокойными, и поедая меня глазами, чтобы угадать мою роль в этом событии. Я сказал: «Щедрость Алленби…» Заал быстро вмешался за всех: «Да сохранит Бог его жизнь и твою». Я ответил: «Нас сделали победоносными», — встал, попросив позволения у Фейсала, и выскользнул, чтобы рассказать все Джойсу. За спиной у меня они вполголоса разразились речами о своих будущих делах, еще более безумных; возможно, это было по-детски, но что это за война, когда никто не чувствует себя побеждающей стороной!

Джойс тоже был обрадован и умиротворен новостями о двух тысячах верблюдов. Мы мечтали о том, как они нанесут свой удар, о походе из Беершебы на Акабу, и решали, где мы найдем пастбище на два месяца для этого множества животных; овес следует исключить, если мы хотим, чтобы они были нам полезны.

Но эти мысли не были срочными. Сейчас было необходимо все лето держаться на плато, осаждая Маан и поддерживая железную дорогу разрушенной. Задача была трудна.

Первое — снабжение. Я только что отбросил прежние приготовления с тыла. Кампании Египетского верблюжьего транспорта постоянно происходили между Акабой и Аба эль Лиссан, но они исчерпывали себя скорее и проходили за меньшее время, чем предполагали наши самые безоблачные оценки. Мы понуждали их увеличивать нагрузку и скорость, но оказались перед лицом железных оков армейских правил, направленных на снижение потерь среди животных. Немного их увеличив, мы могли удвоить грузоподъемность колонны; следовательно, я предложил оставить животных, а египетских погонщиков послать назад.

Британцы, которым не хватало работников, ухватились за мою идею, даже слишком поспешно. Ужасная суматоха не позволяла нам разыскать гуртовщиков. До настоящего времени Гослетт в одиночку управлялся с поставками, транспортом, артиллерией, платежами, распоряжениями и базой. Загружать его лишней работой было жестоко. И вот Доуни нашел Скотта, совершенного ирландца, в качестве коменданта базы. У него был хороший характер, способности и боевой дух. Акаба вздохнула с облегчением. Артиллерию мы отдали Брайту, сержанту или сержант-майору; а Янг взял на себя транспорт и обязанности квартирмейстера.

Янг совсем загнал себя, бешено разъезжая между наймат, хеджаджа и бени-сахр, между Насиром, Мирзуком и Фейсалом, стараясь соединить их и двинуть вперед как единое целое. Вдобавок к этому он порядком загнал арабов. В деле транспортного обеспечения его энергия и способности могли быть применены лучше. Работая в полную силу, он вступил в схватку с хаосом. У него не было ни припасов для колонн, ни сбруи, ни служащих, ни ветеринаров, ни лекарств, почти не было гуртовщиков, так что сформировать соразмерный и управляемый поезд было невозможно; но Янг почти что добился этого, в своей забавной неучтивой манере. Благодаря ему проблема снабжения регулярных арабских войск на плато была решена.

Все это время репутация нашего восстания росла. Фейсал, укрывшись в своей палатке, непрерывно продолжал поучать и проповедовать арабское движение. Акаба была переполнена; даже наша полевая работа шла хорошо. Арабские регулярные войска только что одержали третью победу над Джердуном, разбитой станцией, брать и сдавать которую уже почти вошло у них в привычку. Наши бронемашины наткнулись на вылазку турок из Маана и разгромили их так, что они больше ничего подобного не предпринимали. Зейд, командующий половиной армии, расположенной к северу от Ахейды, выказал огромную энергию. Его веселость больше привлекала офицеров, чем поэтичность и тонкая серьезность Фейсала; и этот счастливый союз двух братьев придавал каждому из типов людей симпатию не к одному, так к другому лидеру восстания.

Но с севера надвигались тучи. В Аммане были сосредоточены убедительные турецкие войска, предназначенные для Маана, когда снабжение позволит им двинуться. Этот резерв снабжения должен был прийти поездом из Дамаска, насколько позволили бы бомбежки Королевских Военно-Воздушных Сил из Палестины.

Чтобы организовать сопротивление, Насир, наш лучший партизанский генерал, был назначен, чтобы еще раньше Зейда сделать что-нибудь крупное с железной дорогой. Он разбил лагерь в вади Хеза, вместе с Хорнби, с большим количеством взрывчатки и обученным отрядом Пика из Египетского верблюжьего корпуса, чтобы помогать ему в подрывных работах. Мы должны были выиграть время, пока Алленби не восстановится, и Насир очень помог бы нам, если бы дал нам месяц отдышаться, играя роль неосязаемого призрака для турецкой армии. Если бы он потерпел поражение, нам грозило бы отвоевание Маана и нападение воодушевленного противника на Аба эль Лиссан.

Глава XCVI