Семь сестер

– Понимаю, – согласился с архитектором Ландовски. – Но если речь идет о статуе высотой тридцать метров, то, как мне кажется, каменное изваяние такого размера просто невозможно будет втащить на гору. Не говоря уже о том, с какими трудностями будет сопряжен сам процесс установки памятника на вершине.

– Согласен целиком и полностью, – ответил сеньор да Силва Коста. – Вот именно все эти архитектурные моменты я и хотел бы прояснить до конца, пока нахожусь здесь, в Европе. По моему разумению, фигура Христа должна быть полой, состоять из отдельных фрагментов, отлитых в специальных формах. А потом все отдельные куски будут собраны воедино прямо на месте, в Рио.

– Хорошо. Коль скоро вы уже осмотрелись здесь, то пройдем в дом. У себя в кабинете я покажу вам эскизы, которые подготовил для вас. Мадемуазель, – Ландовски снова повернулся к Изабелле, – не заскучаете здесь, в мастерской, пока мы займемся своими профессиональными разговорами? Или вам будет удобнее проследовать вместе с нами в гостиную и поболтать немного с моей женой?

– Спасибо, месье Ландовски. Буду счастлива провести еще какое-то время в вашей мастерской. Для меня большая честь увидеть ваши работы непосредственно там, где они создаются.

– Тогда обращайтесь к моему помощнику. Уверен, если вы его хорошенько попросите, он с готовностью оторвется от глаз Сунь Ятсена и принесет вам чего-нибудь освежиться.

Ландовски выразительно кивнул в сторону молодого человека и вышел из мастерской вместе с сеньором да Силва Коста.

Однако помощник по-прежнему оставался безучастным к присутствию Изабеллы. Она тихонько прошлась по мастерской. Ей очень хотелось подойти к скульптору поближе, посмотреть, что он делает, но беспокоить его она не рискнула. В дальнем углу мастерской стояла огромная печь, используемая, судя по всему, для обжига глины. Слева две, разделенные перегородкой, комнаты: в одной разместилась довольно примитивная ванная с большой раковиной. Возле всех стен теснились мешки с глиной. В другой, маленьком помещении без окон, была устроена кухня. Изабелла снова вернулась в мастерскую и, подойдя к окну, глянула на улицу. Прямо под окнами мастерской лежали огромные каменные глыбы самых разнообразных форм и размеров. Наверное, заготовки для будущих скульптур профессора Ландовски, подумала Изабелла.

Исчерпав всю свою фантазию в поисках, чем еще можно занять себя в этой мастерской, Изабелла в своих хождениях по комнате наткнулась на какой-то старый, расшатанный стул и, усевшись на него, стала наблюдать за тем, как работает помощник скульптора. Его голова была по-прежнему опущена вниз, полнейшая концентрация внимания на бюсте. Но вот часы пробили полдень, молодой человек вытер руки о свою рабочую спецовку и неожиданно посмотрел в сторону гостьи.

– Обед! – громогласно объявил он, обращаясь к Изабелле, и улыбнулся: – Бонжур, мадемуазель!

Поскольку все время молодой человек трудился с опущенной головой, то до сего мгновения Изабелла не видела его лица. Но сейчас, когда он улыбнулся, она вдруг почувствовала какое-то странное, сладостное волнение в груди.

– Бонжур, – ответила она со смущенной улыбкой.

Молодой человек поднялся со своего места и направился к Изабелле. Она тоже поднялась со стула.

– Простите, мадемуазель, что не уделил вам внимания, – обратился он к ней по-французски. – Но я был всецело поглощен зрачками своего героя. Очень сложная работа, доложу я вам. – Молодой человек остановился где-то в метре от Изабеллы и принялся внимательно разглядывать ее. – Мы с вами уже встречались? Ваше лицо мне кажется очень знакомым.

– Едва ли такое возможно. Я совсем недавно приехала сюда из Рио-де-Жанейро.

– Значит, я ошибся, – задумчиво кивнул он. – Не стану пожимать вам руку, так как мои руки все в глине. Прошу прощения, отлучусь на пару минут, чтобы смыть с себя всю эту грязь.

– Конечно, – сказала Изабелла сдавленным голосом, похожим, скорее, на шепот. Легко подхватившись со стула при приближении к ней молодого человека, она тут же снова плюхнулась на сиденье, как только он скрылся в комнате с водопроводным краном. Голова у нее кружилась, даже дышать стало трудно. Уж не подхватила ли она простуду от своей подруги и ее матери, мелькнуло у нее в голове.

Но вот молодой человек снова появился в мастерской. Он даже успел переодеться: сбросил с себя спецовку и сейчас предстал перед гостьей в чистой рубашке. Ее пальцы невольно дернулись вперед, по направлению к нему. У Изабеллы вдруг возникло спонтанное желание взъерошить его длинные вьющиеся кудри красивого каштанового цвета, а потом осторожно пройтись рукой по его лицу, ощупать бледную кожу на щеках, потрогать безупречной формы нос с небольшой горбинкой, коснуться полных румяных губ, за которыми скрываются два ряда ровных белоснежных зубов. Отрешенный взгляд зеленых глаз, свидетельствовавший о том, что мысли его в это время витают где-то совсем в другом месте, живо напомнил Изабелле Эйтора да Силва Косту.