Семь камней

Все еще думая о Долли, он дотронулся ладонью до кармана и с тревогой обнаружил, что сапфир пропал. Он похлопал себя по бедру, но и там не оказалось маленького камешка. Может, он по ошибке положил его в другой карман? Он стал в панике обшаривать все свои карманы. Никакого камня – но в правом кармане что-то было. Какой-то порошок, почти грязь – что за дьявол?

Он вытащил руку, посмотрел на нее, но было слишком темно, и он видел лишь очертания руки, а не этот порошок. Он осторожно потер пальцы; порошок был похож на сажу, которая накапливается в трубе.

– Господи, – прошептал он и поднес пальцы к носу. Явственный запах гари. Не нефтяной, а запах чего-то, горевшего так интенсивно, что он чувствовал это на языке. Вкус какой-то вулканический. Но как могло случиться, что камень сгорел, а человек, носивший его, жив?

Такую вещь он пережил среди мегалитов, вот что это было.

До сих пор он справлялся со своими нервами, но… он сглотнул и снова сел. Спокойно.

– Теперь я лягу и засну, – прошептал он в свои колени. – Я молю Бога, чтобы он спас мою душу…

Он действительно заснул, несмотря на холод, просто от усталости. Ему снился маленький Роджер: почему-то он был взрослым мужчиной, но держал в руках своего маленького, синего медведя, крошечного в его больших ладонях. Сын говорил с ним по-гэльски, что-то настойчиво говорил, чего он не мог понять, и он сердился и говорил, говорил Роджеру, чтобы он, ради бога, говорил по-английски.

Тут он сквозь туман сна услышал другой голос и понял, что какие-то люди в самом деле разговаривали совсем рядом.

Он моментально проснулся, пытался разобрать слова и не мог. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что один из тех людей – а там бормотали, спорили, казалось, два голоса – действительно говорил по-гэльски.

Сам он знал гэльский поверхностно – это был язык его матери, – но он бросился к двери, даже не успев додумать мысль, в панике, что упустит шанс на помощь, что эти люди сейчас уйдут.

– Эй! – заревел он, поднимаясь – или пытаясь подняться – на ноги. Его многострадальное колено не слушалось и подогнулось. Он ничком упал на дверь и, чтобы не удариться лицом, извернулся и ударил по двери плечом. Спорившие люди услышали звук удара и сразу замолчали.

– Помогите! Помогите мне! – закричал он, барабаня в дверь. – Помогите!

– Тише, ради бога, прекрати свой шум, – воскликнул с досадой голос за дверью. – Ты хочешь, чтобы они набросились на нас? Ну-ка, посвети мне сюда.

Последняя фраза была адресована компаньону; слабый свет пробился сквозь щель под дверью. Со скрежетом отодвинулся засов, потом – стук! – засов поставили к стене. Дверь распахнулась, и Джерри заморгал от внезапного света из открытой створки фонаря.

Он повернул голову в сторону и закрыл на миг глаза, как делал во время ночного полета, ослепленный вспышкой или огнем от собственного выхлопа. Когда он снова открыл глаза, в коровнике возле него стояли два человека и разглядывали его с откровенным любопытством.

Оба амбалы, выше его и шире в плечах. Один светловолосый, другой жгучий брюнет, как Люцифер. Они не были похожи, и все же ему показалось, будто их что-то связывало – может, похожее выражение на лицах.

– Как тебя зовут, дружище? – спросил чернявый. Джерри насторожился, хоть и чувствовал ликование. Речь была нормальная, абсолютно понятная. Шотландский акцент, но…

– Лейтенант Маккензи, инициалы Джей-Даблью, – ответил тот, выпрямив спину и задрав подбородок. – Королевские военно-воздушные силы, личный номер…

Неописуемое выражение промелькнуло на лице чернявого. Приступ смеха, как ни странно, и вспышка восторга в глазах – поразительных глазах, живых и зеленых при свете фонаря. Но для Джерри это не имело никакого значения; ему было важно, что тот человек явно понял его. Он понял.

– Кто вы такие? – с жадностью спросил он. – Откуда?

Мужчины загадочно переглянулись, и второй ответил:

– Инвернесс. Шотландия.

– Не в этом смысле! – Он вздохнул. – Из какого времени?

Оба незнакомца были одного возраста, но у светловолосого жизнь была явно тяжелее: его лицо было обветрено и изрезано глубокими морщинами.

– Далекого от тебя, – тихо ответил он, и, несмотря на собственное волнение, Джерри услышал в его голосе нотку грусти. – И отсюда. Из потерянного времени. Пропал…

Пропал. О боже. Но все-таки…

– О боже… Где же мы сейчас? И какой это год?

– Кажется, сейчас это часть Нортумбрии, – кратко ответил чернявый. – Слушай, нам пора идти, пока кто-нибудь не услышал…

– Что ж, тогда вперед.

После вони коровника снаружи воздух казался восхитительно чистым и холодным. Пахло умирающим вереском и вспаханной землей. Джерри показалось, что он даже чувствовал запах луны, бледно-зеленого серпа над горизонтом, похожего на ломтик сыра. Он вытер рукавом слюни и поспешил за своими спасителями, ковыляя изо всех сил.

Фермерский дом стоял среди полей черным, приземистым бруском. Чернявый схватил Джерри за рукав, быстро лизнул палец и поднял его, проверяя направление ветра.

– Собаки, – пояснил он шепотом. – Пойдем там.