Семь камней

Он обнаружил, что ему чуть легче двигаться, и сумел оглядеть все небо, сектор за сектором. Там не было ничего. В его голове что-то жужжало и звенело, а все мышцы тела зудели от волнения. Он изо всех сил растер руки, чтобы избавиться от этого зуда.

Хоррипиляция. Научное название гусиной кожи; Долли сказала ему это. У нее была маленькая записная книжка, куда она записывала незнакомые слова, встречавшиеся при чтении – она очень много читала. Она уже сажала крошку Роджера на колени и читала ему после чая его тряпичную книжку; он, вытаращив глазенки, разглядывал цветные картинки.

Мысль о семье поставила его на ноги. Он пошатывался, но ему было уже лучше, определенно лучше, хотя он все еще чувствовал себя не в своей тарелке. Самолет, где же он?

Джерри в который раз огляделся вокруг. Никакого самолета видно не было. Нигде. Потом все снова вернулось вместе с судорогой в желудке. Реально, все было реально. Ночью он был почти уверен, что все это ему просто снилось, либо это была галлюцинация; тогда он лег, чтобы прийти в себя, и заснул. Но теперь он точно проснулся, точно. Вот и по спине его ползла какая-то букашка, он сердито пришлепнул ее.

Его сердце бешено колотилось, ладони вспотели. Он вытер их о штаны и обвел глазами ландшафт. Плоским он не был, но и спрятать ничего не мог. Ни деревьев, ни оврагов. Вдали было озеро – он заметил блеск воды, – но если бы он нырнул в воду, тогда промок бы до нитки?

Может, он так долго лежал без сознания и высох? Может, ему просто почудился самолет возле тех камней? Но он наверняка не мог уйти так далеко от озера и не помнить об этом. И он побрел к озеру, потому что не мог придумать ничего другого. Ясное дело, что времени прошло много, раз небо очистилось от облаков. Ну, они разыщут его без труда, ведь они знали, что он был возле стены. Скоро приедет грузовик, отсюда до аэродрома не больше двух часов.

– И это тоже хорошо, – пробормотал он. Нечего сказать, нашел место, где упасть – ни ферм не видно, ни выгонов, ни дымка из трубы.

Его голова более-менее прояснилась. Он обойдет вокруг озера – на всякий случай – и направится к дороге. Может, там и встретит прибывшую команду поддержки.

– И сообщишь им, что потерял чертов самолет? – спросил он вслух. – Угу, точно. Давай думай, идиот! Соображай, где видел его в последний раз.

Он долго шел. Медленно, из-за больного колена, хотя постепенно идти стало легче. Но на душе легче не становилось. Ландшафт был какой-то странный. Да, конечно, Нортумбрия – каменистый край, но не настолько каменистый. Он нашел дорогу – но это была не дорога категории «В», которую он видел с воздуха. Это была грунтовка, усеянная камнями, и видно было, что по ней передвигались копытные животные и что их кормили пищей, богатой клетчаткой.

Он подумал о пище и тут же пожалел об этом. Его живот уже прилип к позвоночнику. Впрочем, думать о завтраке было лучше, чем о других вещах, и он какое-то время развлекал себя, воображая омлет из яичного порошка и сыроватые тосты, которыми их кормили в столовой, потом перешел к обильным завтракам, какие ел в юности на Нагорье: огромные миски с дымящейся кашей, ломти черного пудинга, обжаренного на свином жире, пресные лепешки с мармеладом, галлоны горячего крепкого чая…

Через час он вышел к Стене Адриана. Ее трудно было не заметить, хоть и заросшую травой и мелким кустарником. Она, упорная и деловая, как построившие ее римские легионы, карабкалась серым швом вверх на холмы, спускалась в долины, отделяя мирные поля юга от северных бандитов и грабителей. При мысли об этом он усмехнулся, сел на стену – в том месте ее высота была меньше ярда – и стал растирать коленку.

Он не нашел самолет, ничего не нашел и уже начинал сомневаться в собственном чувстве реальности. Он видел лису, много кроликов и фазана, который выпорхнул прямо у него из-под ног и едва не довел до инфаркта. И никаких людей, вообще никого, и ему даже становилось жутковато.

Угу, шла война, многие мужчины воевали, но фермы не стали жертвами войны, ведь правда? Теперь там все делали женщины, это они кормили нацию и все такое – на той неделе он слышал, как их за это превозносил по радио премьер-министр. Так где же они все, черт побери?

Солнце уже висело низко над холмами, когда он наконец увидел дом, притулившийся к стене. Он поразил его, показался странно знакомым, хотя Джерри знал точно, что никогда не видел его раньше. Сложенный из камня и приземистый, но довольно большой, с тощей соломенной крышей. Из трубы струился дымок, и Джерри захромал к нему изо всех сил.

Возле дома стояла женщина в длинном, выцветшем платье с передником и кормила кур. Он крикнул ей, она подняла голову и раскрыла рот при виде него.

– Эй, – сказал он, задыхаясь от спешки. – У меня авария. Мне требуется помощь. Может, у вас есть телефон в доме?

Она не ответила. Бросила корзинку с цыплячьим кормом и убежала за угол дома. Он вздохнул от отчаянья. Ну, может, она побежала за мужем. Он не видел возле дома никакой техники, ни трактора, ничего, но, может, ее муж…