Семь грехов

Без деликатесов гордынской кухни фестиваль не был бы полон. На улице в ряд расположились ресторанчики, приехавшие сюда специально из самого Демефиса. Организаторы «Бел Префельса» не подвели и снабдили временные заведения мраморными столами и золотыми креслами с черной обивкой. Отовсюду веяло роскошью, хоть и недостаточной для полной реалистичности. Остановившись напротив одного из заведений, удостоенных чести представлять столичную гастрономию, демонесса прочитала на доске зазывающую прохожих фразу: «Ваш единственный шанс, не срываясь в Демефис! Жаркое из ребрышек от легендарного шеф-повара Фаледина!»

Вдалеке, находясь в облаке кулинарного пара, шеф ресторана «Высшее для высших», почтительно кивнул своей постоянной посетительнице, проходящей мимо занимательной рекламы. Он особенно ценил то, что сама баронесса Дома Мерсерус выбирает его заведение среди обилия достойных внимания мест Демефиса. Неамара регулярно брала его фирменное блюдо, каждый раз оставляя о нем лестные отзывы. Но сегодня она не стала его клиенткой. До сих пор в желудке огненной воительницы переваривался странный салат из листьев и бобов под коротким названием «Клинок». С горгонского ей великодушно перевела Фурия, каждый раз кривившаяся от халатной работы организаторов над меню. После услышанного остальной ассортимент Неамару уже не интересовал. Любовь демонессы к клинкам выражалась во всем. Особенно это возвышенное чувство могла подтвердить коллекция в ее поместье, которой могли позавидовать многие музеи, не имеющие такого разнообразия парного холодного оружия.

Неожиданные громкие аплодисменты заставили всех гостей фестиваля отвлечься от развлечений. Баронесса посмотрела наверх. Небо озарилось яркими вспышками. Салютные залпы долетали до вершины купола и рассеивались по небосводу синими и фиолетовыми искрами. Ощутив чье-то присутствие, демонесса опустила голову и посмотрела налево. Рядом стояла призрачная напарница, почти соприкасаясь с ней плечом. Как обычно, Хелин молчала. Неамара решила поделиться с ней своими впечатлениями о салюте. Хелин вообще была идеальной собеседницей для того, чтобы выговориться, и для любого мирного разговора по душам.

– Единственный союз, образованный когда-то давно между Блудом и Алчностью, который принес хороший результат, это созданное ими волшебство – салют. Соединение пиротехники и магии. Невероятное зрелище!

– Все-таки бывает чудо и в нашем темном мире, – поддержала ее Хелин, чьи глаза все это время были устремлены в небо.

Новый залп, который образовал под куполом спирали, заставил их утихнуть. Светло-голубые пружины словно ожили. Спирали превращались в змей, их рты открывались, а раздвоенные языки, выглядывающие из пастей, реалистично шипели. Эта ракета, по всей видимости, была выпущена в честь представителей Зависти. Традиционно «Бел Префельс» завершался салютом, который отображал в небе символы всех государств-участников, вне зависимости от политических дрязг. Единственный в истории дружественный жест, обращенный ко всем мировым общностям.

– Красивое платье, – вдруг послышался умиротворяющий полушепот, и, не дожидаясь ответа, Хелин следом произнесла: – Я была в академии.

– И как все прошло? Как учитель? – взволнованно спросила баронесса.

– Я не успела, – в голосе Хелин едва улавливалась печаль. – Он умер два дня назад.

– Мне очень жаль… – У Неамары больше не нашлось слов, чтобы поддержать ее. Вместо этого демонесса задала вопрос: – Он умер от искупления?

– Да, – с трудом проговорила девушка.

В ее мутных глазах отражались разноцветные огни. Казалось, что они увлажнились.

– И кто сейчас управляет академией?

– Сейчас учителя временно замещает Парахсет, но он не годится на эту роль. Он говорит, что, вероятнее всего, академию прикроют. Когда Хайдар слег, все пошло прахом.

– Печальные новости. Может, тебе стоит туда вернуться?

– Мне там делать нечего, – ответила Хелин.

– Как раз таки есть что делать, – настаивала баронесса. – Твои мысли о нереализованных талантах, пустом прожигании жизни, которые, на мой взгляд, безусловно ошибочны, наконец заменят другие.

Хелин ничего не ответила на убеждения предводительницы вернуться к истокам. Ведь, по мнению заклинательницы, истоки были брошены, последствия непоправимы, а возможности сгладить разрыв давно упущены.

– А знаешь, я все равно спокойна, – заговорила после недолгой паузы Неамара. – Я могу с чистой совестью отпустить тебя после нашей миссии. Ты много чем интересуешься, а главное – не видишь мир только в серо-черных тонах. Ты замечаешь каждый его оттенок, а это мало кому дано. Тем более Уныниям.

– Во мне просыпаются отголоски добродетели? – голос призрачной спутницы был безжизненным, но сквозь его монотонность была слышна притаившаяся надежда.