Семь грехов

– Спасибо! – рогатая девушка заметно повеселела, услышав лестный отзыв влиятельной особы. – Пока нет рядом мастера, пользуюсь случаем втайне выставить свои работы. Нельзя, конечно, так говорить, но его травма прямо перед фестивалем развязала мне руки. – Ремесленница внимательно оглядела представительницу Гордыни. Ее профессиональный взгляд упал на украшение баронессы. – О, у вас нелизгит на шее, еще и редкой каплевидной формы! – удивилась она. – Высочайшего качества. А цепь невероятно тонкой работы!

– А вы продаете изделия с нелизгитом? – спросила Неамара.

– Что вы! Нет. Среди добытой руды вулканических пород он попадается очень редко, чуть ли не в самых недосягаемых глубинах. Лично я его видела всего один раз, а второй имею возможность лицезреть только сейчас. Тем более где я возьму столько золотых, чтобы его выкупить?

– Значит, он настолько редко встречается?

– Ну, примерно как девственный Блуд или голодающее Чревоугодие, – посмеялась ремесленница.

– То есть крайне редко, – подытожила демонесса.

– Вы же слышали легенду об Узмире, связанную с этим камнем? – глядя на украшение баронессы, представительница Гнева вдохновилась на краткий пересказ народного предания.

– К сожалению, нет.

– Поговаривают, что нелизгит – это остатки его терпения и любви, разлетевшиеся на осколки в момент его преображения в чистый гнев. Тот великий день, когда он навечно стал вулканом и освободил свой народ от гнета Гордыни. Красивая все же легенда…

Демонесса заинтригованно слушала представительницу Гнева.

– Вы сами приобрели это украшение или вам подарил его избранник?

– Да, это подарок, – кратко ответила ей Неамара.

– Тогда вам очень повезло. Значит, вас безумно любят. Нелизгит – камень, который дарят с истинным и необратимым чувством любви.

– Что вы имеете в виду под необратимым? – напряглась Неамара.

– Тот, кто дарит камень, навечно будет прикован к тому, кому был сделан подарок. Надо быть всецело уверенным в собственном чувстве. Даритель никогда не сможет полюбить другого, поэтому этот эффект и называют необратимым. Но это тоже лишь легенда.

– Благодарю за то, что поделились ею со мной, – баронесса до сих пор находилась под впечатлением. – К сожалению, мне пора идти.

– И вам спасибо, что почтили своим присутствием мою… кхм… нашу ювелирную лавку, – исправилась ремесленница.

Неамара неторопливо шла, поглощенная своими мыслями. Незаметно для себя она миновала торговое пространство ремесленников и очнулась около уличного театра. На невысоком деревянном подиуме разыгрывалась сцена баталии. Массивные картонные декорации изображали черные суровые горы. Задник сцены был выкрашен в алый цвет. Действо происходило на земле Гнева. По правую сторону выстроились минотавры, по левую – представители Гордыни. Деревянные молоты, секиры и клинки издавали глухой звук при ударах. Быки и демоны беспощадно бились. Половина участников сражения полегла на поле битвы. Неамара пробежалась глазами по скамьям. Семь рядов были полупустыми. В середине третьего сидел выделяющийся даже среди своих сородичей боевой товарищ демонессы. Вопрос с выбором места решился сам собой.

– Кимар!

– А, Неамара, ты вовремя! Сейчас будет самая важная часть спектакля. Присаживайся!

На сцене после яростного сражения остались три минотавра и восемь гордынских воителей. Командующий войском демон вышел вперед, призывая воеводу разгромленной армии подойти к нему. Бык в мощной броне принял его вызов. Между ними возник диалог:

Командир войска Гордыни:
Узмир, сдавайся! Со всех сторон ты окружен!
И как бы ни был весь твой полк вооружен,
Настал конец, признай же поражение.
Или наступит казнь в ответ на отвержение!

Узмир:
Никто не смеет мне давать указы,
Искореню я со своих земель заразу.
Гордыня власти не имеет надо мной.
Всех слуг Итевиса пора изгнать долой!

Командир войска Гордыни:
Ты сам обрек весь Гнев на геноцид,
Прими же свой конец без вражеских обид.
В тебе давно живет лишь ярость и борьба,
Пора покончить с этим раз и навсегда!

Двое предводителей приняли боевые стойки. На этом моменте театральный занавес опустился. В импровизированном зрительном зале наступило легкое беспокойство.

– Похоже, Деос приложил руку к их словам? – повернулся к демонессе Кимар.

– Похоже, что так. В его стиле, – улыбнулась Неамара, вспомнив выступление черта на вечере поэзии. – Ну как тебе театральный номер?