Сеятель снов

В четыре утра сон сморил его, но, проваливаясь в забытьё, он знал, что один обитатель дома Уитлов по-прежнему не спит – Уильям. Гарольд давно доел окорок и уже видел десятый сон, но Уильям не спал. Быть может, спеть ему колыбельную, которую он пел для Джейн, когда та не могла уснуть? Засыпая, он улыбнулся про себя этой идее. Мрачная колыбельная Уильяма Блейка намного больше подходила этому малолетнему маньяку, нежели благопристойной, уравновешенной Джейн Фрай. «Старая сука» − вот и всё, что она получила в благодарность за любовь от своего ненаглядного мальчика.

Сам того не желая, Джереми ненадолго провалился в обрывочные сновидения Эллен Уитл. Она спала беспокойно, то и дело ворочалась с боку на бок, часто просыпалась, чтобы прислушаться к звукам в доме или налить стакан воды. От выпитого тайком виски Эллен мучила жажда. Она ужасно боялась разоблачения, а потому прятала бутылки в разных частях дома, забывая потом, где именно. В панике она металась до дому, открывая дверцы шкафов, ящиков, даже корзин для белья. Год назад в одной из таких корзин Эллен вместо бутылки нашла одежду сыновей ‒ всю в крови, а потом были звонки из школы, полиция, расследование, статьи в газетах, этот ублюдочный Бозуорт, слишком умный, чтобы просто раздвинуть перед ним ноги и надеяться на его лояльность. Недавно кошмар повторился. Ведь она знала, что так будет. Она снова нашла окровавленную одежду. Кровь, господи, как же её много, она почему-то не впитывается в ткань, словно что-то выталкивает её наружу. Кровь капает на белую плитку ванной комнаты, затекает в рукава халата Эллен, она чувствует её кожей, она словно губка впитывает её в себя. Она пьет её, кровь какого-то ребёнка, поглощает её своей кожей. Она ‒ людоедка. Хоть бы Гарольд ничего не узнал. Бедный-бедный Гарольд, единственное доброе, но бесполезное существо в её жизни!

Когда-то давно она умела летать, она могла всё, она была свободна, а теперь… Она стала людоедкой, пьющей кровь детей…

Больше ничего внятного Джереми не увидел, сновидения Эллен больше напоминали лихорадочный бред.

Джозефу тоже снился сон, который показался Джереми странным. В этом сне он сначала был счастлив, а потом сидел и рыдал, закрывшись в ванной и включив воду в кранах. Отец купил ему щенка, а тот пропал. Но ведь Джозеф знал, что так будет, Уилл его предупреждал. «Пошёл ты, Уилл! Я тебя ненавижу, ненавижу, ненавижу тебя! А Мэйми? Что если они узнают про Мэйми?! Она ведь не щенок! Они узнают! Узнают! Узнают!»

* * *

Рано утром Джейн разбудила его стуком в дверь. Джереми нехотя разлепил опухшие веки и уставился в потолок, проклиная Уитлов, их дом и весь Карлайл. Он не выспался, горло саднило от рвоты, в желудке что-то упорно ныло, хотелось пить, из-за вчерашней стычки с Уильямом болела рука, шея и спина. Он заставил себя встать с постели и открыть дверь. Джейн впорхнула в комнату, словно юркая синяя птица, тогда она казалась ему совсем юной и неумолимо ускользающей. Она бегло оглядела комнату, машинально поправляя складки синего платья и прическу, затем посмотрела на него и нахмурилась.

– Плохо спал? – спросила она с нескрываемым сарказмом.

– Почти не спал.

– Продумывал очередной фокус?

Он снова завалился на кровать, раскинув руки, закрыл глаза. Очень хотелось спать.

– Подъём, Джереми, внизу уже накрывают на стол, – торопила Джейн, присаживаясь на край его постели.

– Я не хочу есть. В последнее время еда меня сильно недолюбливает, – ответил он, не открывая глаз.

– Тебя вообще сложно любить.

Джереми приподнялся на одной руке и лучезарно улыбнулся ей. Она немного смягчилась.

– Вы очень откровенны.

– Мне надоели недомолвки, Джереми. Мы оба знаем, что ты… особенный мальчик.

– Вы имеете в виду мои «фокусы»?

– Не только их, – она вздохнула, – ты никакой не ребёнок, и сам это знаешь.

Он снова закрыл глаза и приник к прохладной простыне:

– Надо же.

– Я не собираюсь копаться в твоей голове и разбираться во всей этой чертовщине, Джереми. Завтра тебе исполнится пять лет, а значит, скоро ты пойдёшь в школу и моё пребывание в твоей семье подойдёт к концу, я этому рада.

Она вновь вздохнула:

– Боже мой, тебе исполнится пять лет, а я постоянно чувствую себя девчонкой рядом с тобой. Немыслимо.

Джереми снова улыбнулся, не открывая глаз:

– Разве это плохо ‒ чувствовать себя девчонкой?

– Это неправильно, Джереми. Дети должны быть детьми, а взрослые взрослыми. Ну а ты совсем не ребёнок, хоть таковым и кажешься. И ты… ты что-то делаешь с людьми.

– Я об этом не просил и в этом не виноват.