Седьмое небо

– Ты это видел?.. – простонал Пыш, ещё не оклемавшийся от жестокой боли своего сна… или видения?..

– Видел! – с досадой ответил Троль, глядя на свою переломанную пополам дубину. – Нашёл время в «салочки» с птицами играть! Как будто заняться больше нечем! – обиженно махнул он на друга рукой. – И где мы теперь?! Где Семеричный?!

Пыш с трудом поднялся и огляделся: холл, как холл, не так здесь и жарко, факелы горят в арках, сжимаемые руками каменных дев-воительниц, играя бликами на кафельном полу, но главное, что привлекло острое внимание Пыша, так это стеклянные двери с красными кружками в центре, и надписями на иморе: «Выхода Нет», за дверьми виднелась ночь и длинная-длинная липовая аллея, уходящая, как известно, в никуда, лужи на дорожке, в которых отражался мутный свет фонарей, покачивающихся и поскрипывающих на ветру, голые, осенние деревья, деревянные скамеечки с витыми, чугунными ножками и подлокотниками, и всё, и больше ничего.

Дорога в Вечность.

– Что делать-то будем? – простонал Троль, тоже глядя на бесконечность за стеклянными дверьми с весьма красноречивой надписью, а главное – простой и понятной, как сибирский валенок! – Видишь, как оказалось, – выход не всегда есть… – горько бросил он; Пыш осмотрелся: зала, в которой они находились, имела цилиндрическую форму и другого выхода, кроме стеклянных дверей, через которые нельзя было выйти, не имела.

– Да-а-а… – протянул растеряно он.

– Смотри! – вдруг встрепенулся Троль, указывая на прозрачность дверей: по аллеи издалека к ним кто-то приближался; Пыш посмотрел в указанную сторону и, рассмотрев идущего в их сторону незнакомца, тоскливо взглянул на друга; Троль с горькой миной осмотрел свою сломанную дубину. – Эх! – вздохнул он.